— День!!! Ради всего святого, скажите, какой сегодня день?! Голубка в испуге обернулась к Искуснику. Ворон на миг прикрыл один глаз, после чего невозмутимо каркнул:
— Воскресенье. Сегодня у людей воскресенье.
— Ты не ошибаешься? — тревожно спросила его голубка, видя, что с Тирдом начинает твориться что-то нехорошее.
— Нет, — покачал головой ворон. — Затейник нынче летал в деревню. Там была воскресная ярмарка, и нашлось чем поживиться.
Тирд медленно, без сил опустил клюв, как громом пораженный. А когда поднял голову, в его круглых глазах леденел ужас.
— Я… я опоздал…
Он все вспомнил, понял и ужаснулся. Перед глазами Тирда как во сне шли на восток вереницы вьючных лошадей, обозы с провиантом, отряды воинов. Тревога в глазах людей столицы и боль на лицах беженцев. Жестокий и коварный враг. И срочное письмо, в котором было одно только слово. День решительного выступления.
А он опоздал!
Тирд готов был очертя голову броситься в небо и лететь, покуда хватит сил. Голубка еле его удержала. Вернее, ее крепкие слуги.
Затейник отправился сторожить, а Искусник уселся с Тирдом и говорил с ним. После чего голубь кивнул. Увы, никто не мог лететь вместо него, хотя бы и с торбою в клюве. Только Тирд знал дорогу, но не мог ее объяснить.
Наконец Затейник слетел к подножию сосны. Он важно расхаживал по снегу, изредка поглядывая вверх, где Тирд готовился к полету. Искусник был рядом и наставлял его, что делать, если он опять затеет падать. Голубь слушал, танцуя на ветке от возбуждения, и со страхом посматривал вниз.
Первая попытка удачи не принесла.
Тирд бесславно упал, кое-как планируя на распростертых крыльях. И тут он узнал, как попал в дупло. Вороны подошли к расстроенному Тирду, и он не успел даже крикнуть от возмущения, как черные птицы бесцеремонно ухватили его за ноги и, тяжело махая крыльями, подняли обратно на сосну. Пораженный, голубь тяжело дышал, а корвусы тут же наперебой принялись советовать ему и указывать на ошибки. И скоро уже сами подталкивали Тирда, понуждая не мчаться вперед, а лишь тихонечко слететь вниз.
На четвертой попытке крылья впервые удержали Тирда в воздухе. Он сумел перелететь на ближайшее дерево. Устал Тирд отчаянно, но от гордости при виде голубки он вспорхнул и очутился вновь у дупла. Птицы встретили его одобрительным карканьем и нежным воркованием.
— Если так пойдет и дальше, к утру полетишь, — заметил Искусник.
— Это поздно, — покачал головой Тирд. — Я должен лететь сейчас.
— Ну, как знаешь, — ответил Искусник. И в голосе корвуса Тирд впервые расслышал нотку грубоватого уважения.
Затейник тоже хотел что-то сказать, но повернул голову, прислушиваясь. И тревожно каркнул: прячьтесь, да поскорее! Оба голубя тут же юркнули в дупло. Искусник ловко замаскировал ветвями отверстие, а Затейник уже оглядывал с высоты лес. Он был уверен, что слух его не подвел.
Скоро послышалось собачье тявканье, и голуби в страхе прижались друг к дружке. Но ни Тирд, ни Госпожа Леса еще не знали самого страшного. На руке человека, вцепившись могучими когтями в воловью кожу перчатки, покачивался грозный хабифальк.
Скоро к дуплу подкрался Искусник и птичьими жестами объяснил голубям, что происходит внизу. Собака бродила под деревьями, принюхиваясь к снегу. Хищная птица сидела на сухой сосне неподалеку. А человек разжег костер и натаскал хвороста. Значит, он остановился здесь на ночлег до утра.
Хуже не могло случиться ничего.
Прошел час, за ним другой. Нужно было на что-то решаться. Голуби тихо переговорили с воронами, и черный народ принялся за свое черное дело.
Первым начал согласно прозвищу Затейник. С громким карканьем он слетел и бесстрашно уселся на дерево против хабита. Собака только мордой повела. Хабит же не спускал с корвуса мрачного взора. Он прекрасно помнил дерзкого ворона, но, увы, никак не мог объяснить этого хозяину. Охотник тем временем готовил пищу.
Затейник тут же принялся прыгать с ветки на ветку и церемонно расхаживать, издевательски кланяясь хабифальку, дабы вывести хищника из себя. Хабит с презрением поворачивал голову вслед за корвусом, но оставался недвижим. Он знал, что ворон задирает его неспроста, а от ястребов хищная помесь сполна унаследовала их подозрительность.
Тем временем в дупле тихо, но отчаянно спорили два голубя. Один настаивал, другая противилась, и никто не хотел уступать. Искусник пока наблюдал за происходящим, укрывшись в густых ветвях. Но он тоже был встревожен, поскольку время Тирда неумолимо текло.
Наконец Затейник бросил задирать хабита и подлетел к дуплу. Он был порядком расстроен.
— Ничего не могу поделать, — шепнул он, делая вид, что чистит перья. — Трижды пытался увести его в чащу, но хабит не поддался. Он что-то чует.
— Он просто запомнил нас всех, — покачала головой голубка. — Хотя… — Она обернулась и смерила Тирда новым, оценивающим взглядом. — Не знаю, похудел ли ты за эти дни… Но в ночи все голуби схожи, верно?
— Не понимаю, к чему ты клонишь, — грустно ответил Тирд. Зато корвус отлично понял ее. Он сверкнул глазами и решительно сказал, на этот раз без всяких придворных церемоний:
— Это невозможно, моя Госпожа.
— Почему? — печально улыбнулась голубка.
— Слишком опасно.
И тут только Тирд сообразил, что она задумала. Он задрожал от страха и гордости за них обоих. А потом пролепетал:
— Я… не позволю тебе этого.
Голубка иронически глянула на Тирда и усмехнулась:
— Вот тебе раз! Я уже не хозяйка в собственном лесу? Ворон почтительно склонил голову. А Тирд напротив — вскинул, гордо и независимо.
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — остановила его голубка. — Но не ты ли твердил о долге? Что он сильнее тебя?
Тирд упрямо молчал.
— Мне ничего не грозит, — тихо сказала она. — Ведь со мною верные друзья.
Ворон вновь поклонился.
— Это будет лишь слабая попытка помочь тебе, — заметила она. — Остальное — твои крылья. И я верю, — слышишь, Тирд! — они не подведут. Исполнись надежды, и полетишь. — Она обернулась к ворону и сказала уже иным тоном — царственным, не терпящим возражений: — Лети к Затейнику, и будьте готовы. Я подам знак.
Когда ворон удалился, голубка долго молчала. Тирд тоже. А потом она сказала:
— Мы постараемся увести ястреба как можно дальше. И сдерживать его будем, насколько хватит наших сил. Поэтому — лети и торопись! Но сказать я хочу не об этом.
Тирд поднял голову. Взгляд Госпожи был светел и лучист.
— Я верю, ты вернешься. Разлука укрепляет только добрые чувства. Прислушайся к своему сердцу и тоже уверуешь в это. Я буду ждать тебя в самые скорые сроки.
Она призывно глянула на него. Тирд собрался с духом и кивнул. И тогда голубка громко заворковала.
Вороны сорвались с дерева и бросились на ястреба, закрывая врагу широкими крыльями полнеба. А голубка пулей вылетела и стремглав понеслась в лес.
Однако хабифальк был начеку. Увернувшись от хлопающих крыл и разинутых клювов, он заметил вылетевшую из дупла птицу. Хищник взмыл вверх и помчался вслед за удиравшим голубем. Мгновение, другое — и голубка вместе с наседавшим на нее хабифальком исчезла в лесной чаще.
С отчаянным карканьем вороны бросились вслед. Но где им сравниться в полете с врагом! Они тут же
