отстали и теперь тяжело летели, тревожно перекаркиваясь друг с другом. А темные деревья нависали над ними как грозные стражи ночного леса.
Теперь настала очередь Тирда. Он прикрыл глаза, горячо вознося молитву всем птичьим богам. Затем выбрался из дупла и бесстрашно бросился в небо.
Человек, искавший в лесу почтового голубя, конечно же, не был простым охотником. Умный и опытный егерь, он сразу смекнул, что между лесными воронами и пропавшим голубем есть связь. И если собака и ястреб не могут ему этого объяснить, человек должен догадываться сам. Поэтому неожиданное нападение корвусов на его ястреба человека озадачило, но и только. Он видел, как из дупла выскочил голубь, и за ним помчалась ловчая птица. Но что-то подсказывало охотнику, что еще возможно продолжение, еще не все герои этой драмы явили себя на сцене. И он не ошибся.
Тирд взмахнул крыльями и, дабы обрести уверенность в своих силах, решительно кувыркнулся в воздухе. И в тот же миг правое крыло предательски изменило ему, неловко подогнувшись! Голубь закричал от страха, чувствуя, как заваливается набок. Это и спасло его. Рядом просвистела короткая стрела, человек вновь вскинул лук, но вторая прошла еще дальше, потому что Тирд падал.
Земля уже неслась навстречу. Но вдруг перед гаснущим взором голубя предстал Искусник, который яростно кричал ему что-то, беззвучно разевая клюв. И голубь вспомнил.
Тирд раскинул крылья, планируя, и когда ему это удалось, собрал остаток сил и вновь кувыркнулся в воздухе. Точно прыгнул в пустоту. Но теперь это был кувырок назад!
Еще одна стрела пропела мимо. Охотник в изумлении смотрел, что выделывала в воздухе эта безумная птица. А Тирд взмахнул крыльями, и на этот раз они вняли, послушались его горячей мольбы, перевитой холодными волнами страха и отчаяния. Крылья несли Тирда над снегом и при этом отчаянно свистели! Как у какого-нибудь надутого штатского голубя!
Потом они подняли Тирда, и он полетел, с каждой минутой набирая скорость. А человек еще долго стоял у костра, сжимая в побелевших пальцах бесполезный лук с взведенной стрелой. Пораженный, он шептал беззвучные и теперь уже бессильные проклятия.
Тирд летел всю ночь, изредка садясь на отдых.
Мысленно он не раз возвращался в лес сизой голубки. Он вспоминал ее слова, задумчиво качал головой в такт движениям крыльев и думал о том, что ждет его впереди. Оказывается, помимо службы, которой он так гордился и которую всегда ставил превыше всего, существует совсем иная голубиная жизнь. Он никогда не думал, что у него могут быть верная подруга, гнездо, птенцы. Интересно, сколько их будет, размышлял Тирд, и крылья несли его вперед. Он все чаще ловил себя на мысли, что уже думает о будущем как о почти сбывшемся в его жизни.
А иначе — носить всю жизнь чужие письма, думал он, поглядывая на заснеженные леса под крылом. А потом его поймает фальк, он разобьется о скалы или захлебнется в реке. И король даже не вспомнит о верном служаке Тирде.
Но самое главное — тогда в его жизни уж точно не будет ни гнезда, ни птенцов. А ведь он мог бы их многому выучить, думал Тирд, подставляя первым лучам холодного солнца натруженные крылья. А всего-то и нужно — сегодня же вечером сбежать из голубятни.
Тирд знал, как выбраться из птичьей клетки. Нужно только зацепить клювом крючок и откинуть его. Тогда можно протиснуться между сеткой и соседним ящиком. Однажды он из озорства уже проделал этот фокус. Потом, конечно же, поскорее вернул крючок обратно, потому что не мыслил себе другой судьбы, кроме королевской службы. Теперь он жаждал вновь увидеть голубку. Шагнуть к ней, заглянуть в кроткие лучистые глаза, обнять крылом и шепнуть: вот я и вернулся!
Эта картина не раз виделась Тирду, покуда миновали леса и потянулась череда озер. Он был уже на подлете, и сердце его сладко замирало. Он впервые мечтал о будущем, в котором больше не будет одинок.
Мертвые тела он увидел, едва оборвалась гладь озерного льда. Взору испуганного голубя открылись кучи трупов, припорошенных снегом, лошадиные туши, остовы сожженных телег, оглобли обозных фур. Более всего ужаснули Тирда дымы, что еще курились над пеплом. Голубь словно чувствовал тепло, исходящее с поля битвы, как из остывающего тела. И повсюду люди и кони — сотни бездыханных, распростертых, сплетенных и застывших навеки. Сверху Тирд видел, где бой был наиболее яростным: точно вскипевшие буруны воинов в черно-зеленом и темно-синем, разбившиеся друг о друга… И сам Тирд летел над мертвым полем, словно осколок льда, брошенный в небо чьей-то могущественной рукой.
Все недавние страхи разом вернулись к нему.
Он мерно взмахивал омертвелыми крыльями, и холод сковал клюв, не позволяя издать даже горестный стон. Но шли минуты, и показались палатки. Вялые люди у чахлых костров готовили пищу, чистили оружие, просто копошились. Это был лагерь победителей.
Голубь с надеждой оглядывался, пока не увидел высокий шест с повисшим флажком. Это был условный знак для него, место, куда он всегда должен прилетать. У шатра стоял знакомый человек — низенький лысый мужчина с засученными рукавами серой рубахи, в своем вечном кожаном фартуке, скрывавшем немалый животик. Он не раз встречал Тирда под таким флажком. Теперь он озабоченно разглядывал сваленную возле шатра груду попон и грязных ковров. И совсем не смотрел в небо. Потому что здесь Тирда уже не ждали.
Голубь, собрав остатки сил, спланировал на серый, угольный снег. И когда лысый обернулся, Тирд громко и важно заворковал — королевский посланец вернулся.
— К вам Магнус, ваша милость, — поклонился крепкий мужчина в панцире поверх овчинного полушубка.
— Чего он хочет? — осведомился высокий чернобородый мужчина в длинном теплом плаще и тяжелых кавалерийских сапогах. Он быстро писал щегольским белоснежным пером за раскладным столом.
— Твердит, что дело не терпит отлагательства, но откроет его лишь вам, — пожал плечами мужчина.
— Ну, пусть войдет, коли срочно, — кивнул бородач, с неудовольствием откладывая письмо.
Человек в кожаном фартуке вошел и немедленно бросился к бородачу. Он всплеснул руками и закричал неожиданно тонким, почти бабьим голосом:
— Невероятное дело, ваша милость, мастер Гюнтер!
— Что такое? — недовольно спросил бородач.
— Голубь вернулся! — в глубочайшем возбуждении воскликнул человек в фартуке и тут же, спохватившись, прикрыл ладонью рот. Это тоже было не совсем мужское движение.
— Какой голубь?
— Тот самый, — прошептал человек в фартуке. — Один из трех, известных вам. Относительно которых было личное и строжайше секретное распоряжение вашей милости.
— Вернулся? — нахмурился бородач. — Но ведь это невозможно!
— Тем не менее это так, — развел руками его помощник Казалось, оба не были рады тому обстоятельству, что сегодня откуда-то прилетел какой-то секретный голубь.
— И что он принес? — спросил бородач.
— Что и должен был, — вздохнул человек в фартуке. — Ложное письмо.
И вновь наступило напряженное молчание. Бородач, казалось, был поражен.
— А остальные птицы? — его взгляд сверкнул.
— Как и рассчитано. Ни одна не вернулась. Я уверен, обе попали в руки людей герцога Иоганна. Ловчие и егеря ждали их по всей границе Корнельского леса. В полном соответствии с вашим планом…
— А этот, значит, долетел?
— Долетел, — кивнул человек в фартуке. — Если быть до конца точным, он опоздал всего лишь на четыре часа.
— Невероятно, — прошептал бородач. — Марк, но ведь это просто невероятно…
— Все ваши указания были исполнены наистрожайшим образом. — торопливо забормотал Марк. — В корм почтовым птицам ввели специальные добавки, в воду — нужные травы. Он просто не мог долететь. Физически…
— Да, — кивнул бородач. — Наверное…
Он встал, прошелся по шатру и остановился напротив крохотного окошечка, слишком маленького, чтобы
