захватил обманом и интригами!
Голос его эхом разлетелся под сводами башен и крепостных минаретов, и в небо взлетели несколько голубей. Шли минуты. Наконец большие ворота медленно, со скрипом, отворились, и появился Птицелов.
Ян узнал его сразу. В руке он вертел одуванчик на длинном стебельке. Остановившись напротив друидов, Волынщик обвел взглядом пришельцев и уселся на один из многочисленных пеньков, расставленных в крепостном дворе вместо лавок.
– Положим, насчет обмана и интриг ты загнул, жрец! – В последнее слово Птицелов вложил немалую долю пренебрежения.
– Я знал храмовников, их нельзя было запугать. Ничто не выгонит птицу из ее собственного гнезда, – решительно молвил Травник.
– Насчет птиц тебе, безусловно, виднее, – молвил Птицелов. – А ты не допускаешь мысли, что сила везде ломит силу и что перед моей они попросту не смогли устоять?
– Не допускаю, – ответил друид, пристально глядя на зорза. – Зато допускаю, что они скорее полегли бы на поле боя, чем уступили, тем более такому, как ты.
У Птицелова было неплохое чутье на слова и оттенки интонаций, поэтому он резко встал и шагнул к Травнику. Тот не шелохнулся, однако мечи, кинжал и лук в мгновение ока оказались нацелены на зорза. Книгочей стоял, засунув руки в карманы своей широкой зеленой куртки. Лицо его выражало живейший интерес ко всему происходящему, но Ян знал, что в случае чего длинноволосый Патрик в мгновение ока прикроет бока Снегирю и Молчуну.
– Зачем ты пришел сюда, друид? – прошипел Птицелов. – Ты забыл, что с сегодняшнего дня между нами война?
– Ты похитил моих людей, зорз. Два человека и одна деревянная кукла. Ты сделал это не в честном бою, а тайком, ночью, с помощью колдовских уловок. Я пришел за ними, и ты их отдашь, – жестко сказал Травник.
– Положим, одного из твоих людей я вовсе не ждал в гости, он сам явился без приглашения. Пришлось проявить гостеприимство! – Птицелов тонко усмехнулся краешками губ.
Ян услышал, как сбоку от него Книгочей отчетливо прошептал:
– Так я и знал… Чертов мальчишка!
– А рыжего пришлось захватить ему для компании. Парень так скверно переносил одиночество! Кукла же и вовсе принадлежала мне, и ее сородичи уже по ней соскучились. Впрочем, если тебе она так дорога, могу уступить, так уж и быть. По сходной цене… Чего ты больше желаешь – воевать или торговаться? Может, и сговоримся, а?
Птицелов откровенно насмехался. Снегирь двинулся было к нему, но Травник остановил его движением руки.
– Торговать – не воевать, – в тон Птицелову сказал Травник. – Если ты согласен, мы можем и выкупить пленников.
– А если нет? – спросил зорз, помахивая цветком.
– Тогда мы возьмем замок штурмом, – твердо сказал Травник.
– Ой ли? – недоверчиво протянул Птицелов. – С таким-то воинством?
Он оглядел друидов даже с некоторым сочувствием, словно был их союзником, которого подбивали на заведомо неудачное предприятие.
– Уж лучше давайте меняться. А то ведь поубивают! – Он махнул рукой на три окна, отворившиеся в одном из этажей башни. В них никто не показался, однако в простенках явно стояли лучники с наложенными стрелами на изготовку.
Верный лучшему принципу ведения переговоров с сильным соперником – ни в коем случае не идти на поводу, особенно если его предложения пока тебе выгодны, – Травник переменил направление разговора:
– Чем докажешь, что они у тебя в плену?
Ян понял, что мгновенная заминка в речи Травника была вызвана сомнением: живы ли они еще? Зорз, похоже, это тоже уловил.
– Мы пленных не убиваем, друид. Сразу… Хочешь увидеть – изволь.
Он резко свистнул и махнул рукой выглянувшему Коротышке. Тот кивнул и исчез в проеме окна. Сразу же вслед за ним в окне показался Збышек, связанный по рукам сыромятными ремнями. Непонятно было, ранен он или цел, но лицо его было смертельно бледным. Ян ободряюще помахал ему рукой, но Март не откликнулся и даже не шелохнулся. Через несколько секунд он исчез, и в окне появился четкий, словно вырезанный из дерева, профиль Колдуна.
– Где остальные? – взволнованно спросил Травник.
– Да ты не спеши, друид, – усмехнулся Птицелов. – У тебя не хватит достатка и за одного-то расплатиться. – В его интонации проскользнула некая уклончивость, которую друиды если и почувствовали, то не могли понять, чем она продиктована.
– Чего ты хочешь? – Взгляд друида стал жестким, и он уперся в Птицелова подобно мечу. Тот, видимо, понял, что балансирует на очень опасном краю. За несколько мгновений друида ничто не смогло бы остановить: ни меч, ни копье, ни отравленная стрела. Тогда Птицелов нарочито медленно отступил назад, уселся на свой пенек и, упершись руками в колени, несколько раз легонько качнулся, размышляя. Даже неискушенному Яну стало ясно, что зорз наверняка уже приготовился к подобной ситуации и сейчас только испытывает терпение друидов. В воздухе между ним и Травником словно натянулись невидимые стальные нити, и Птицелов словно проверял их на разрыв, во всяком случае, у Яна что-то отчетливо и противно зазвенело в одном ухе. Наконец Птицелов почесал подбородок и неожиданно широко улыбнулся. Он принял решение – или сделал вид, что решился.
