знать, что она не простая воровка?
Он вспомнил, что мисс Кранделл однажды обмолвилась о племяннице, которой предстояло заняться вместе с ней гостиничным бизнесом. Она называла ее просто «Джанной», без «леди» и двуствольной фамилии. Экая важность! Голос с таким же акцентом преследовал его в кошмарных снах: подъем в конце фразы, рваный ритм. «Я удаляюсь в свои покои!» Ну надо же!
Работая в Японии, он сторонился женщин из британского посольства. Обликом они не отличались от американок, но стоило им открыть рот, как он тут же вспоминал свою учительницу шестого класса, миссис Мут. Проницательная была бестия – этого у нее не отнимешь. Она с первого же дня раскусила Ника. Сколько он ни улыбался, она мучила его на протяжении самого длинного года в его жизни. Напоследок она вызвала в школу его мать, чем окончательно его добила. Он до сих пор не воспрянул из пепла.
Лучше привыкай к здешнему говору, дружок. Тебе придется проторчать здесь не меньше полугода. Что поделать, если весь остров говорит с английским акцентом.
В гостиной зазвонил телефон. Он снял трубку, полагая, что в столь поздний час кто-то неверно набрал номер.
– Алло!
– Ник!
– Остин! Как дела?
– Пока не жалуюсь. – Несмотря на превосходную связь, голос звучал глухо.
– Значит, так. Я пока не смог обнаружить подружку Трейвиса. В офисе о ней никто ничего не знает. Хозяйка, Пифани Кранделл, тоже в неведении. Но я...
– Я получил отчет о вскрытии.
Шестое чувство подсказало Нику, что сейчас прогремит гром.
– Это был не сердечный приступ?
– Нет, яд.
Боль, не проходившая с того дня, когда он узнал о смерти друга, стала еще острее.
– Что вы сказали?
– Они утверждают, что он отравился цветками олеандра, а может, ветками или листьями – в общем, не в этом дело...
– Трейвис не сумасшедший, он не стал бы есть олеандр. – Услышанное показалось Нику бессмыслицей. Умереть от олеандра? Это выглядело как эпизод из третьеразрядного детектива. – Почему же здешний коронер зафиксировал смерть от сердечного приступа?
– Те же симптомы: боль в груди, затрудненное дыхание...
– Должно существовать какое-то... – Он хотел сказать «разумное объяснение», но они с Остином никогда не лгали друг другу – ни в прошлом, ни сейчас.
– Как насчет этой Кранделл? Вдруг она...
Об этом можно забыть, подумал Ник. Он привык доверять своему инстинкту. В следующее мгновение он вдруг вспомнил странное поведение Пифани Кранделл при встрече с ним. Ее чуть не хватил инфаркт, и стоило ей узнать, что он будет руководить местным разливочным предприятием, как она настояла – сопротивляться ей было совершенно невозможно, – чтобы он переехал в домик для гостей, который прежде снимал Трейвис.
– Зачем Пифани Кранделл стала бы убивать Трейвиса?
5
Ник хмурился, взгляд его был суров.
– Чем вы накормили Трейвиса вечером накануне его смерти?
– Один раз я уже ответила вам на этот вопрос, как только вы приехали. – Пифани отнюдь не выглядела смущенной. – С тех пор ничего не изменилось.
– Повторите еще раз. Вдруг вы тогда что-то упустили.
– Трейвис был приглашен на вечерний чай, а не на ужин, но он явился поздно, что было на него не похоже. Он, как обычно, принес мне подарок. У него были прекрасные манеры. В тот раз это был горшочек с медом.
Это не удивило Ника. Трейвис просто обожал мед и каждое утро помногу намазывал его на свои тосты. Сколько ни дразнила его Аманда Джейн, предрекая неминуемое ожирение, он не собирался отказываться от своей привычки.
– Он выпил стакан чаю и съел булочку с медом.
– Что это был за чай? – Нику было любопытно, прозвучит ли тот же ответ, что в первый раз.
– С лепестками орхидеи. Он перепробовал все мои сорта чая, но предпочитал этот.
Ответ был тот же, Ник услышал его и в первый раз, когда, едва появившись в ее доме, начал подробно расспрашивать о гибели друга.
– Мы ждали Клару с сандвичами и десертом, когда Трейвис почувствовал первый приступ боли. Он...
– Ничего другого он не ел? – перебил ее Ник. Подробности предсмертных мук друга были для него невыносимы. Знал ли он, что отравлен? Знал ли, что сейчас умрет?
– Нет, не ел. – Во взгляде Пифани появилось недоумение. – А почему вы спрашиваете? У вас есть
