Жаннин смахнула комара со своего лица.
– Я иду в коттедж, – сказала она, как только полицейская машина выехала за территорию имения.
– Хочешь, чтобы я пошел с тобой? – в голосе Джо прозвучала надежда.
– Нет, – сказала она. – Мне нужно попытаться немного поспать, если я собираюсь завтра лететь.
– Может, я опять поищу с земли. Хотя… – пожал он плечами, – я уже не знаю, где начинать и где заканчивать.
Она потянулась, чтобы обнять его – она не делала этого уже много лет.
– Нам нужно продолжать поиски, – сказала она.
Ему явно не хотелось ее отпускать, и она первая отодвинулась от него, вспомнив, как он сказал ей в машине о своем желании опять быть вместе. Было бы нечестно давать ему ложную надежду.
– Может, Паула могла бы поехать с тобой завтра, – предложила она.
Он кивнул.
– Я уже думал об этом. Ей придется отпроситься с работы, но я знаю, что она захочет это сделать. – Он встряхнул головой. – Мне жаль, что ты неправильно о ней думала все эти годы.
– Я рада узнать, что была не права.
Она повернулась и направилась к дому.
– Спокойной ночи, – прокричала она через плечо.
Оказавшись внутри коттеджа, она тут же села на диван и взяла телефон.
– Какие-нибудь новости? – спросил Лукас, взяв трубку на том конце провода.
Было очевидно, что он ждал ее звонка.
– Никаких.
Она услышала заметную вялость в своем голосе. Как могла она казаться такой спокойной, такой стойкой, когда внутри у нее все бурлило?
– Ты, должно быть, сходишь с ума, Жан.
– Я возьму в аренду вертолет завтра, – сказала она ему. – Я хотела узнать, полетишь ли ты со мной.
На том конце провода воцарилась тишина.
– Разве твои родители и Джо не поймут тогда, что между нами что-то есть?
– Меня не волнует, узнает ли об этом кто-то, Лукас. Я устала от этого, и извини, что я настаивала на сохранении наших отношений в секрете так долго. Это нелепо. Я всю свою жизнь боялась того, что скажут родители и Джо.
– Именно этого хочу и я, – сказал он быстро. – Так тяжело было не иметь возможности быть с тобой сегодня и вчера, когда все это происходит.
– Приезжай, – попросила она. – Можешь, пожалуйста?
– Почему бы тебе не приехать сюда?
Она любила домик на дереве, и он знал это. Но не сегодня.
– Мне нужно оставаться здесь, – сказала она. – На случай… если будут какие-то новости.
– Хорошо. Я буду у тебя через несколько минут.
Она повесила трубку и прошла в кухню, где открыла холодильник и уставилась на его содержимое. Казалось, прошли недели с тех пор, как она последний раз туда заглядывала, и ничего ей не приглянулось. Захлопнув дверцу, она побрела по коридору в темную комнату Софи. Дверь была закрыта, а когда она открыла ее, аромат Софи, этот восхитительный аромат шампуня-бальзама, который любила дочь, окутал ее, и она почувствовала, как подгибаются колени. Софи все еще жила в этой комнате. Дай Бог, чтобы, где бы она сейчас ни находилась, она была жива.
Взяв с подушки плюшевого медвежонка, она легла на кровать Софи и уставилась в потолок. Она часто задумывалась о том, как родители переносили исчезновение своих детей. Как они переживали этот период неопределенности? Она проживала его, но все равно не знала ответа на этот вопрос.
Прижав мишку к груди, она подняла голову, чтобы выглянуть в окно.
Сейчас ей было непонятно, как каких-то семь месяцев назад она могла считать его врагом.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
– Мамочка, меня сейчас опять вырвет, – простонала Софи, когда они с Жаннин вышли из машины на повороте подъездной дороги к Эйр-Крик.
На улице холодало. До Дня благодарения осталась всего лишь неделя; деревья были голыми, и имение начинало обретать серый, зимний вид.
– Ты можешь идти быстрее, дорогая? – спросила ее Жаннин. – Сможешь дотерпеть до ванной?
– Я не знаю.
Он исчез за углом коттеджа, а Жаннин присела с Софи на ступеньку. Она обняла дрожащую дочурку, и Софи положила голову ей на грудь.
– Мамочка, я слишком больна, – еле слышно сказала она.
– Я знаю, милая, – успокаивала ее Жаннин, размышляя над словами Софи.
Слишком больна для чего, задавалась она вопросом. Слишком больна, чтобы бегать, играть и ходить в школу, как другие семилетние дети? Слишком больна, чтобы сидеть здесь на холоде? Слишком больна, чтобы жить дальше? Именно это сказал Жаннин врач тем утром.
– У нее больше нет времени, – заявил он. – Сделайте ее жизнь настолько наполненной, насколько сможете.
Лукас появился из-за другого угла коттеджа и присел перед ними на корточки.
– Положение достаточно серьезно, – сказал он. – В особняке есть запасной ключ?
– Да, но моих родителей сейчас нет, а они всегда запирают дом, когда уезжают.
Было ли глупо с ее стороны говорить ему, что родителей нет дома? Поблизости, кажется, никого не было, кроме них троих, а один из них демонстрировал повышенный интерес к маленьким девочкам.
– Я смогу зайти через боковую дверь, но для этого мне придется выбить стекло, – сказал он. – Впрочем, я смогу завтра вставить вам новое. Мне просто понадобится взять новое стекло.
Щекой Жаннин почувствовала, как ото лба Софи поднимается жар.
– Да, пожалуйста, если вам не сложно, – попросила она.
Он опять пошел за угол дома. Вскоре они услышали резкий звук бьющегося стекла, за которым послышался звон ударившихся о линолеум в кухне осколков. Спустя мгновение входная дверь открылась и Лукас появился на пороге.
– Дело сделано, – сказал он. – Входите, а я уберу стекло.
Жаннин помогла Софи встать на ноги, потом потянулась за ведром.
– Оставьте его, – бросил Лукас. – Я займусь им позже.
– О нет, я не хочу, чтобы вам пришлось…
– Оставьте его, Жаннин, – повторил он. – Это не проблема. Помогите Софи.
Впервые он назвал ее по имени, и она подумала, что ей следовало бы рассердиться за такую фривольность. Но вместо этого она вдруг поняла, что ей нравится такая близость между ними. Ей захотелось, чтобы он еще раз произнес ее имя.
Она ввела Софи в дом.
– Я помогу тебе лечь в постель, – проговорила она, ведя ее по коридору.
Она взглянула на Лукаса, который пристально смотрел на Софи, но в этом взгляде было только беспокойство, ничего более. Ей следовало поблагодарить его и проводить до дверей, но ей почему-то не хотелось его отпускать.
– Не хотите ли немного лимонада или чая со льдом? – предложила она.
– Было бы здорово выпить просто немного холодной воды, – улыбнулся Лукас.
– В холодильнике стоит кувшин. Угощайтесь. Я вернусь через несколько минут.
Софи упала на свою раскладную кровать и моментально уснула. Жаннин посидела с ней немного. В вечернем свете веки Софи казались полупрозрачными; Жаннин практически видела сквозь них голубые глаза. Кожа на лице Софи, с веснушками на носу и на изможденных впадинах на щеках, тоже была полупрозрачной, как будто Софи постепенно становилась невидимой, таяла. И прежде чем уйти, Жаннин
