– Вы уверены, что он не работал в Маунт Верной или в каких-то других исторических владениях? – спросила она.
– Я уверен.
Джо почувствовал, как у него напрягается челюсть и начинает болеть голова. Он на мгновение отпустил руль, чтобы потереть висок.
– Ну что ж, – сказал он, – спасибо за помощь.
– Не думаю, что особо помогла вам, – ответила женщина.
– Нет, на самом деле вы помогли.
Он закрыл телефон и поставил его на подставку, затем взглянул на Паулу. Она пристально на него смотрела.
– Ну? – спросила она. – Что все это значит?
Джо крепче схватился за руль.
– Что-то прогнило в домике на дереве, – сказал он.
– О чем ты говоришь?
– Ну, оказывается, Лукас никогда не работал в Монтичелло.
– А почему ты решил, что он там работал? – поинтересовалась Паула.
– Он сказал Фонду Эйр-Крик, что работал раньше там. Фрэнк говорил мне, что они дали ему очень хорошую рекомендацию.
– Я не понимаю. С кем ты только что разговаривал?
– С женщиной, которая является начальником отдела кадров в Монтичелло. Она сказала, что никто с таким именем никогда у них не работал.
– А почему она вдруг позвонила тебе по этому вопросу?
– Потому что я позвонил ей до этого. Я хотел достать настоящую, не известную никому информацию о том, каким он был работником. Что-то в этом парне не так. – Он опять посмотрел на нее. – Я немного последил за ним прошлым вечером.
Это, казалось, был вечер откровений для него.
– Ты что?
– Я хотел знать, почему, если он так, черт возьми, сильно любит Жаннин, он отказался ехать с ней в Западную Виргинию прошлой ночью. Так что я пошел к его дому. Я ожидал увидеть его с другой женщиной.
– И?..
– Я увидел, как он работает за компьютером в домике на дереве.
– О-о-о, – голос Паулы был дразнящим. – Но это же противозаконно.
– Кто знает, может быть, я пришел слишком рано – или слишком поздно, – чтобы поймать его с другой женщиной. Но потом я просмотрел его мусор, на обочине тротуара и…
– Джо!
– Не читай мне лекции, ладно?
Он был не в настроении выслушивать поучения Паулы. Паула вздохнула.
– И что же ты нашел в его мусорных мешках? – спросила она.
– Детское порно.
– О Боже! – Она поднесла руку ко рту. – Ты шутишь?
– Уж лучше бы я шутил, – сказал он, хотя, по правде говоря, он начинал получать садистское наслаждение от добывания информации, изобличающей Лукаса Трауэлла.
– Ты хочешь сказать, что нашел журнал, и что?
– Я видел лишь один. Он упал, открывшись на изображении голого ребенка. Девочки. Это все, что мне нужно было увидеть. Я позвонил в Монтичелло, поскольку хотел узнать, ушел ли он оттуда по собственному желанию или, может быть, его на самом деле уволили. Я никак не ожидал узнать, что он вообще там не работал. Я должен сказать об этом Жаннин.
– Он позвонит ей, как только окажется дома.
Паула какое-то время молчала.
– Не думаю, что тебе следует ей это рассказывать, – сказала она.
Он посмотрел на нее, удивившись.
– Разве ты не думаешь, что она имеет право знать? – спросил он. – Разве ты не хотела бы знать, что парень, с которым ты спишь, в лучшем случае лжец, а в худшем – педофил?
– В данный момент Лукас никому не причиняет вреда, – сказала Паула. Как всегда, она была голосом разума. – А Жаннин получает хорошую поддержку от него. Даже если он
Джо нахмурился.
– Я не хочу, чтобы она продолжала быть с ним. Продолжала с ним спать. – Он вздрогнул. – Меня тошнит при мысли о том, что она с подобным человеком.
– Джо… – Паула отрегулировала ремень безопасности так, чтобы повернуться к нему. – Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда, милый?
Он кивнул.
– Иногда ты бываешь таким эгоистичным.
Это был не первый раз, когда кто-то говорил ему это, но ему не понравилось услышать эти слова от Паулы. Он всегда мог рассчитывать на то, что она говорит ему правду, а это была та правда, которую ему не хотелось слышать.
– Так что, если я скажу Жаннин, что ее парень может быть преступником, я эгоист?
– Если ты скажешь ей это сейчас, тогда да. Я бы сказала, что ты эгоист.
Он не понимал этого. Он не видел в ее рассуждениях никакой логики. Но он доверял ей так, как не доверял больше никому.
– Хорошо, – согласился он. – Я подожду, пока вся эта неприятность уладится.
Паула улыбнулась, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку.
– Теперь я тебя узнаю, – сказала она. – В конце концов, ты не такой уж и плохой.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Лукас не знал, куда ему смотреть. Он сидел рядом с Жаннин на скамье ближе к центру церкви и сжимал ее руку в утешение, хотя и сам не меньше нуждался в этом утешении. Может быть, даже более. Перед ними через два ряда сидели Джо и Паула, а рядом с ними Донна и Фрэнк. Джо поприветствовал Жаннин объятием и поцелуем в щеку, но Донна и Фрэнк проигнорировали дочь, и Лукас надеялся, что не он был причиной их жестокости. Не в его характере было не обращать внимания на их гнев – да и на чей- либо гнев вообще, – не стараясь предотвратить его. Но Лукас был не в себе последнее время.
Маленькая церквушка в Вене была наполнена людьми как взрослыми, так и детьми, и печаль на их лицах была невыносима для него. Большая фотография Холли Крафт стояла на подставке возле кафедры проповедника, и он, сам того не желая, посмотрел на фотографию. Он смотрел на нее лишь мгновение, но этого было достаточно, чтобы улыбка маленькой девочки запечатлелась в его мозгу и на какое-то время лишила его способности думать о чем-то другом.
Он продолжал отворачиваться от первой скамьи, где сидели Ребекка, Стив и их дети. Он также не мог смотреть ни на священника, ни на остальных родственников Холли, которые один за другим подходили к микрофону в передней части церкви, чтобы что-то сказать о жизни Холли, ее душе и резко оборвавшемся будущем. Некоторые из них пытались рассказывать смешные истории о Холли, и если бы это касалось взрослого, шутки могли бы принести какое-то облегчение, какие-то добрые воспоминания. Но трудно было сказать что-то веселое о ребенке, который погиб, так и не пожив.
До сегодняшнего дня Лукас только один раз был на похоронах ребенка, но этого хватило с лихвой. Он пообещал тогда себе, что никогда больше не будет присутствовать ни на одних таких похоронах. Тем не менее он не смог отказать Жаннин, когда она попросила пойти с ней сегодня. Теперь он пытался сконцентрировать свое внимание на ней, забыть о себе. Он приковал свой взгляд к ее руке, которую держал в своей руке. Ее ногти были короткими и несколько неухоженными после недели пренебрежения. Ее кожа слегка загорела, и он прекрасно осознавал, какой желтоватый оттенок был у его кожи, по сравнению с ее.
