артерии и венах был хирургический шов.
– У тебя фистула, – произнесла она, и мысли ее заметались.
Он кивнул, не открывая глаз. Она вдруг поняла причину его желтой кожи, верблюжью способность идти без воды, судороги мышц и слабость.
– О Лукас! Боже мой! – порывисто выдохнула она. – Почему ты не сказал мне? Почему? Почему, черт возьми, ты скрывал это от меня?
– Мне нужно попасть в центр, где делают диализ, – проговорил он.
– Да, – сказала она, снова поднимаясь. – Как ты думаешь, ты сможешь дойти до машины?
Она кинула взгляд в сторону дороги. Они ушли не слишком далеко.
– Думаю, да, – сказал он.
Она помогла ему подняться и, обхватив рукой, повела к машине. Ей хотелось задать ему много вопросов, но с этим придется подождать. Сейчас ему потребуется вся его энергия и ему нужно сконцентрироваться, чтобы пробраться через лес и вверх по склону к машине.
Подъем по склону был медленным и болезненным. Лукас был очень изможденным, когда они добрались до дороги. Он громко и хрипло дышал.
– Присядь вот здесь, на обочине, – сказала она, помогая ему опуститься на землю. – А я подъеду на машине к тебе.
Она бросилась вниз по дороге к машине, затем подъехала как можно ближе к нему. Он практически упал на пассажирское кресло, и она, прежде чем сесть за руль, пристегнула его ремнем безопасности.
– Ты знаешь ближайший центр, где делают диализ? – спросила она.
– Отвези меня в Фэйрфакс.
– Я не думаю, что тебе стоит ждать так долго, – сказала она.
Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее:
– Они положат меня в больницу, Жаннин. Я не хочу застрять в больнице так далеко от дома.
– Хорошо, – согласилась она.
Если ему станет плохо по дороге в Виргинию, она найдет больницу где-то по пути.
Они ехали молча, пока не добрались до 55-го Маршрута. Потом она положила руку ему на колено. Она была очень зла на него. Он лгал ей, но сейчас было не время давать волю гневу.
– Что у тебя с почками? – спросила она.
– То же, что и у Софи, однако до тринадцати лет они не беспокоили меня.
– Так вот почему ты так интересовался Софи.
– Изначально – да.
– А как насчет Гербалины? Ты узнавал, поможет ли она тебе?
Он молчал, и она подумала, что он потерял сознание… или еще того хуже. Она с беспокойством взглянула на него и увидела, что он облизывает сухие губы.
– В общем-то, я переговорил с Шеффером об этом, – признался он. – По всей видимости, взрослым это не помогает. Разве что, немного изменив формулу этого лекарства, – сказал он. – Но… пока нет.
– А как насчет трансплантата?
– Я стою в очереди. Уже несколько лет.
– О, Лукас, почему? – взмолилась она. – Почему ты не рассказал мне? Ты ведь знаешь, я бы всегда рада была тебе помочь.
– Тебе и так хватало проблем.
– Когда тебе в последний раз делали диализ?
– В четверг.
– Вот почему тебе нужно было возвратиться в Вену в четверг вечером, – догадалась она. – Черт побери, Лукас, если бы ты только сказал мне! Это безумие. Сколько раз в неделю тебе нужен диализ?
– Четыре, – сказал он.
– Четыре! И тебе не делали диализ с четверга? Лукас, ну как ты мог…
Она внезапно осознала, что он сделал.
– Ты пропускал диализ, чтобы быть со мной?
– Я не очень-то дисциплинированный пациент, – признался он. – Я пропустил пару приемов и не оставался на приемах столько, сколько нужно.
– О, Лукас, – сказала она. – Если бы ты только сказал мне…
И она нажала на педаль газа до упора, прекрасно зная, какому риску он подвергал свою жизнь.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Лукас не хотел, чтобы Жаннин была с ним в комнате для диализа, но ему не хватило ни сил, ни смелости сказать ей об этом.
Он не хотел, чтобы она вообще когда-нибудь об этом узнала. И естественно, он не хотел, чтобы она узнала об этом вот так. Он знал, что она сердилась на него, а также была сбита с толку его скрытностью и уязвлена его нежеланием доверить ей информацию о состоянии своего здоровья.
В комнате было еще несколько пациентов, и он знал одного или двух из них, но у него не было сил ответить на их приветствие, когда его катили через комнату. Он переместился с кресла на регулируемую кровать, откинувшись на поднятом матрасе, и протянул руку Шерри, медсестре, которая уже много раз до этого проводила диализ.
Жаннин села на стул у кровати.
– С ним все будет в порядке? – обратилась она к Шерри.
– Как только мы выведем из него эту жидкость, – ответила Шерри и повернулась к Лукасу. – Мне нужно сделать тебе сначала укол эпогена.
Он кивнул, протянув свою вторую руку.
– У меня покалывает ноги и руки, – сказал он, зная, что Шерри поймет эти симптомы.
Их, конечно же, понимала и Жаннин.
– Уровень калия слишком высок, – сказала она.
– Ну, это меня не удивляет, – сказала Шерри. – Давай немного поработаем с твоей кровью и посмотрим, что да как.
Он чувствовал взгляд Жаннин на себе в то время, как Шерри делала ему укол эпогена и брала у него кровь для анализа. Бедная Жан. Ее волосы лежали в беспорядке, лицо было бледным и обеспокоенным, на щеке засохла полоска грязи. Из нее выжали все соки за последние семь дней, а тут еще известие о его болезни.
Когда Шерри закончила брать кровь на анализ и освободила его руку, он потянулся через край кровати, чтобы взять Жаннин за руку.
– Прости, – сказал он.
– За что? – спросила она.
– За то, что скрывал это от тебя, и за то, что вытащил тебя из леса сегодня. И за то, что доставил тебе дополнительное беспокойство, когда у тебя и так много проблем.
Жаннин закусила губу. Ее взгляд переместился на его руку, туда, где Шерри вставляла иголки в его фистулу.
– Я думала, я могу доверять тебе, – сказала она. – Я думала, я могу рассказать тебе что угодно. И все это время ты хранил такой огромный секрет от меня. Очень глупо было с моей стороны не заметить все признаки твоей болезни, особенно сегодня. Твое лицо отекло и ноги тоже. А я еще пыталась заставить тебя пить.
– Ты думала о Софи, – возразил он. – Я не давал тебе повода думать, что со мной что-то не так.
– Это, Лукас, тебе, – сказала Шерри, нажимая кнопку на аппарате диализа.
Лукас узнал эту нотку упрека в голосе Шерри.
– Ну что нам с тобой делать, Люк? – спросила она. – Ты играл с огнем последнее время. Пропускал лечение. Опаздывал на несколько дней, когда тебе назначали. Не проходил полностью лечение, когда был тут. Так дело не пойдет. Тебе ведь знакомы все эти процедуры. Ты-то уж знаешь.
– Он пытался помочь мне, – сказала Жаннин, сжав крепче его руку.
– Ты не очень-то поможешь своей подруге, если умрешь, – сказала Шерри прямо.
Все те годы, когда он проходил диализ, он никогда не относился к своей болезни так безответственно,
