– В той, которую мы видели с…
– Правильно.
– Ты интуитивно что-то чувствовала, – сказал он.
– Да, это так.
– Где она?
– Она здесь, в педиатрическом отделении. Ее перевели сюда этим утром из больницы в Западной Виргинии.
– Я жду не дождусь, когда увижу ее, – сказал Лукас. Он покачал головой, все еще не веря своим ушам. – Это слишком здорово!
Она увидела, что он сейчас заплачет, и передала ему салфетку из коробки, стоящей на прикроватной тумбочке. Ему потребовалось какое-то время, прежде чем он смог опять говорить.
– О Жан, – сказал он. – Я так рад за тебя. И за Джо.
– Джо еще не знает, – проговорила Жаннин. – Я не могу дозвониться до него. Паула сказала, что его нет в городе или что-то такое, и у него даже нет с собой мобильного телефона. Тебе не кажется это странным?
Лукас загадочно улыбнулся:
– Нет в городе, да?
Она кивнула.
– Не похоже на Джо, не правда ли?
Улыбка Лукаса превратилась в усмешку.
– О-о, Джо может тебя удивить, – сказал он.
Затем он протянул руку и взял ее за запястье, притягивая ее к себе:
– Подойди ближе, милая. Я так много хочу тебе рассказать.
ЭПИЛОГ
В вестибюле больницы было прохладно, и Жаннин надела свитер, который принесла с собой.
– Почему из их кондиционеров дует такой холодный воздух? – спросила Донна. – Разве они не знают, что для больных людей это может быть вредно?
Она расположилась через несколько сидений от Жаннин с журналом в руках, но Жаннин знала, что как минимум в течение часа она не перевернула и страницы. Фрэнк был не менее рассеян. Он пытался читать одну из своих книг о Гражданской войне, но взгляд его все время возвращался к двустворчатой двери в конце вестибюля.
– Я не знаю, мам, – ответила Жаннин. – Хочешь надеть мой свитер?
– Нет, спасибо, – отказалась Донна. – Если в ближайшее время не будет никаких новостей, я налью себе еще одну чашку чая.
Неожиданно из коридора в вестибюль вбежала Софи с банкой кока-колы в руках. Следом появился Лукас, неся две чашки кофе.
– Никаких новостей
Жаннин вспомнила, как год назад этот же вопрос был у всех на устах, когда Софи потерялась в лесу.
– Пока нет, – ответила Жаннин и, взяв чашку из рук Лукаса, благодарно улыбнулась ему.
– Донна, Фрэнк, вы точно не хотите, чтобы я вам что-нибудь принес? – спросил Лукас.
– Ничего не надо, спасибо, – ответил Фрэнк.
– Разве что немного тепла в эту комнату, – поежилась Донна.
Ее мать всегда была любительницей пожаловаться, но в последнее время, подумала Жаннин, Донна стала к ним более внимательна и добра. И все это благодаря Джо, который обратил внимание ее родителей на то, что, если бы не скрытность Лукаса и не упорство Жаннин, их внучки уже не было бы в живых.
Софи подрагивала, то ли от прохладного воздуха, то ли от кока-колы, то ли от причастности к столь важным событиям. Жаннин потерла озябшие руки дочери и сняла со спинки стула розовый свитер Софи.
– Вот, – сказала она. – Давай оденемся потеплее.
Софи поставила кока-колу на край стола и встала, чтобы надеть свитер. Лукас помогал ей свободной рукой, а Софи не унималась с вопросами.
– Никогда не думала, что нужно столько времени, чтобы родился ребенок. А сколько времени потребовалось, чтобы я родилась?
– Около двенадцати часов, – ответила Жаннин.
– Bay! – воскликнула Софи с удивлением. – Извини, мам.
Жаннин засмеялась:
– Ты стоила каждой минуты.
– Лучше для разнообразия находиться здесь, а не там.
Софи кивнула на двустворчатую дверь.
– Это на самом деле здорово, – подхватил Лукас и сел по другую сторону от Жаннин.
– Совершенно верно, – согласился Фрэнк, закрывая свою книгу о Гражданской войне, – ему, очевидно, надоело делать вид, что он читает.
Софи была госпитализирована всего лишь раз с тех пор, как оправилась после несчастного случая в лесу прошлым летом. Три месяца назад из ее живота убрали катетер. Он был больше не нужен. Софи проходила второй этап лечения Гербалиной, и уже более полугода она вообще не нуждалась в диализе.
Жаннин обратила внимание на газету в руках женщины, сидящей напротив, и прочитала выделенный жирным шрифтом заголовок: «Зои видели в Канкуне!» Не сдержав улыбки, она подумала о том, что от бульварных газет правды, как всегда, не дождешься.
Марти Гарсон весь прошедший год провела в психиатрической клинике, и было маловероятно, что она когда-либо оттуда выйдет. После того как вертолет высадил их у больницы в Мартинсбурге, Зои обратилась в полицию. Она надеялась, что ее Марти не просто заберут из хижины и отправят в тюрьму, но и окажут ей необходимую помощь.
Потом Жаннин потеряла след Зои, так как сконцентрировалась на проблемах собственной очень больной дочери, и только спустя какое-то время странная история в новостях снова привлекла ее внимание. Официальная версия была такова. Когда Зои и полиция подошли к хижине, Марти запаниковала и забаррикадировалась изнутри, угрожая убить всех, включая себя. Согласно докладу шерифа, она открыла беспорядочную стрельбу, и одна из пуль убила ее мать.
Была также и другая версия – более предпочтительная для Жаннин: Зои еще раз сыграла свою кончину и жила в счастливом уединении где-то в горах Западной Виргинии, подальше от пристального общественного внимания и глупостей бульварных газетенок. Или, возможно, подумала теперь Жаннин, в Канкуне.
Неожиданно в дверях появился Джо, на его лице была широкая улыбка, обращенная к Софи.
– У тебя маленький братик! – воскликнул он.
– Урраа! – Софи подбежала к нему и обняла его.
– Замечательная новость! – захлопала в ладоши Жаннин.
– Поздравляю! – пожав руку брата, Лукас обнял его за плечи.
– Как Паула? – спросила Жаннин.
– Замечательно, – сказал Джо.
Он не смог бы не улыбаться, даже если бы очень постарался, подумала Жаннин и встала, чтобы поцеловать его в щеку.
– Папочка, с ним все в порядке? – спросила Софи.
На ее лице было беспокойство.
Джо слегка сжал ее плечо.
– Они собираются сделать анализы, когда отнесут его в детскую, – сказал он.
