Он положил руку ей на плечо; Шон дрожала.
– Дорогая, что случилось?
– Я не хочу заниматься любовью, – ответила она, опустив глаза.
– Минуту назад ты хотела. Ведь ты хотела, Шон. – Он знал, что на этот раз ее порыв был неподдельным.
– Это просто физическая реакция организма. Он улыбнулся.
– В общем-то да.
– Нет, я имею в виду, что это ничего не значит. Я…
– Послушай, кажется, я слишком резко тебя разбудил, и ты спросонья не знаешь, что говоришь.
– Нет. Я знаю, что говорю. – Ее глаза наполнились слезами. Боже, сейчас она заплачет. Его охватило ощущение безнадежности. Стеклянные шарики вывалились из коробки и раскатились во всех направлениях. И он не знал, какой начинать ловить.
Шон посмотрела ему прямо в глаза; ее губы дрожали, по она сохраняла контроль над собой.
– Дэвид, – тихо, с мертвенным спокойствием произнесла она. – Я решила с тобой развестись.
Он покачал головой.
– Нет, ты не можешь так говорить.
– Я собиралась подождать и сказать тебе об этом, когда мы вернемся, но я не в силах продолжать делать вид, что между нами все в норме, если это не так.
Теперь он ее почти не слышал. Она говорила откуда-то издалека, большой каньон распростерся между ними. Какие бы сложности ни возникали в их взаимоотношениях, такого он все-таки не ожидал. Слова развод не было в их словаре. Их брак заключен однажды и навсегда.
– Ты слушаешь меня, Дэвид?
Он посмотрел на нее. Шон больше не дрожала. Она сказала, что хотела, худшее для нее теперь позади. Свободное падение закончилось, она дернула за спасительное кольцо парашюта, пока он корчился под тяжестью обрушившегося на него несчастья.
– Мне кажется, развод – это крайняя мера.
– Это единственное, что нам остается.
– Может быть, попробуем проконсультироваться у психолога? – Мысль об этом была ему ненавистна, но он сделает это, если нет другого выхода. Ведь психолог не обойдется без вопросов о Хэзер.
– Я хочу развода.
Он разглядывал пятно на стенке палатки и пытался представить, какой будет его жизнь без Шон. Он будет жить один, в какой-нибудь отвратительной меблированной квартире. Он будет садиться за стол, проводить вечера, просыпаться один. Дом останется за Шон. Так бывает всегда – жена получает дом. И детей.
О Боже, нет! Неужели он потеряет их? Такое случалось сплошь и рядом, он знал этих отцов, живущих врозь со своими детьми-подростками. Они встречаются по уик-эндам, когда детям хочется быть где угодно, только не с ними. Как раз в этом возрасте вы нужны детям каждый день, должны находиться в гуще их жизни, быть тем человеком, с которым они делятся впечатлениями после каждого прожитого дня. И видит Бог, он был для мальчиков таким человеком, в большей степени, чем Шон.
– Что если я потребую оставить Кейта и Джейми со мной? – спросил он.
– Не ввязывайся в это, Дэвид. Мой адвокат говорит, что у тебя нет ни одного шанса.
Он с трудом проглотил слюну.
– Я не был им плохим отцом.
– Мы разработаем такой график свиданий, что… Он с силой схватил ее за руки.
– Почему за развод с тобой я должен расплачиваться своими сыновьями?
Она пыталась вырваться, и он отпустил ее руки.
– Пожалуйста, Шон, – взмолился он. – Я не могу терять и их тоже. – Его голос сорвался, и он повернулся, чтобы открыть молнию москитной сетки. Он вышел наружу, поднял фонарь и пошел прочь от палатки.
Но в этих проклятых джунглях некуда было идти. Он пошел к костру и сел за стол; его обступала тьма. Боль, которую он ощущал, была физической – прерывистой болью, передвигавшейся от плеча к запястью, захватывавшей его грудь, живот.
У него не осталось ничего. Он построил всю свою жизнь вокруг Шон и детей – и теперь должен все это потерять.
23
На следующее утро Дэвид с ней не разговаривал. Шон видела, как он сидел в постели, читая записку от Мег, занимавшую на этот раз обе стороны листка. Выражение его лица не менялось. Шон была уверена в том, что он знает: она не спит – они оба слишком хорошо знали друг друга. Ей захотелось прервать молчание, сказать, что она сожалеет или что-нибудь в этом роде, но она боялась его ответа. Больше всего она боялась, что он не ответит ей вовсе.
Действительно ли она ожидала, что он воспримет известие о разводе стоически? Конечно, она не должна была выпаливать это таким образом. Она вовсе не хотела причинять ему боль, но ее охватила паника: она испугалась собственных чувств. Прошлой ночью она желала его близости; и она не могла этого
