– Боже мой, Пол! Я сходила с ума, пытаясь придумать, как заставить тебя влюбиться.
– Я влюблен в тебя уже несколько недель, – сказал он. – Вот. Я могу это доказать.
Он выдвинул верхний ящик письменного стола и вручил ей стихотворение, одно из многих за последние несколько недель, написанных о ней. Это заставило ее прослезиться.
Она встала и поцеловала его. Ее поцелуй был долгим и жарким, гораздо жарче того, что соединял их на сцене. Затем она подошла к двери и заперла ее. Он почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Им овладела неуверенность.
– Я никогда не занимался любовью, – признался он, неловко опираясь на стол.
В средней школе у него было несколько подружек, с двумя из которых он был достаточно близок – их привлекала его эмоциональность и его стихи, но он все еще был девственником.
Чего нельзя было сказать об Энни.
Она улыбнулась.
– Ах, вот как, – сказала она, как будто это все объясняло. – Ну, а я занимаюсь этим с пятнадцати лет, так что тебе не нужно ни о чем беспокоиться.
Ее слова поначалу шокировали и расстроили его. Но потом, когда она начала целовать и ласкать его, он почувствовал облегчение, поскольку очень быстро стало очевидно, что она действительно знает что делает.
– Тебе не нужно делать абсолютно ничего, – сказала она.
Она раздела его до трусов и перевернула на живот, а затем, сев на него верхом начала долгий глубокий массаж. Ее руки были сначала мягкими и прохладными, но они разогрелись, пока она трудилась над ним. Она перевернула его на спину и сняла футболку и лифчик. Пол потянулся, чтобы прикоснуться к ее матово-белой груди, но она перехватила его руку и снова уложила ее вдоль тела.
– Ты можешь смотреть, но не прикасаться. Я же сказала, что тебе нужно просто лежать. Сегодня вечером все будет только для тебя.
Она занималась с ним любовью так, как делала все в своей жизни: щедро, ставя его наслаждение выше своего собственного удовольствия.
В последующие недели он понял, что отдавать она могла бесконечно, но брать не умела вовсе. Когда в интимные минуты он пытался к ней прикоснуться, она отталкивала его руку.
– Не надо этого делать, – говорила она, и он быстро понял, что она имела в виду.
Она испытывала чувство дискомфорта и совершенно теряла равновесие, когда он, – неважно, в постели или нет, – пытался поменяться с ней местами и в свою очередь что-то дать ей.
Один раз он купил ей цветы, просто так, безо всякого повода, и когда он вручил их ей, улыбка на ее лице угасла.
– Это слишком хорошо для меня, – сказала она, и ее щеки покраснели.
В тот же день, в общежитии, она отдала розы другой девушке, которая пришла от них в восхищение.
На день рождения он подарил ей шарф, и буквально на следующий день она возместила стоимость подарка, засунув в карман его джинсов двенадцать долларов.
– Не трать свои деньги на меня, – сказала она, совершенно не обращая внимания на его протесты.
В то же время сама она продолжала дарить ему подарки, и ему становилось все более неудобно принимать их.
Однажды, когда они обедали в кафетерии, к ним присоединилась очаровательная брюнетка, которую Энни знала со школы.
– Ты была самой красивой девчонкой в школе «Иган Дэй», – сказала она Энни, а затем повернулась к Полу, – и бесспорно, она была самой популярной во всей школе. Таких, как она, хочется ненавидеть, поскольку ее популярность не оставляла места для соперничества, но она при этом была настолько красива, что ее нельзя было не любить.
В ту ночь, лежа рядом с ним в постели, Энни рассказывала, как она добилась своей популярности.
– У меня было очень много карманных денег, – сказала она, в ее странно приглушенном голосе почти отсутствовало какое-либо выражение. – Я покупала другим детям конфеты и игрушки, и это срабатывало.
Он притянул ее к себе.
– А ты не думала, что можешь нравиться просто такой, какая ты есть?
– Нет. Я считала себя безобразной маленькой девочкой с ужасными рыжими волосами. Моя мать каждое утро суетилась вокруг моих волос, приговаривая, какие они ужасные и как отвратительно выглядят. Чуть ли не каждый день по дороге в школу я плакала.
– Ты такая красивая! Как она могла так с тобой поступать?
– А! – Энни махнула рукой. – Я не думаю, что она хотела сделать мне больно. Просто она… Думаю, что у нее были свои собственные проблемы. Так или иначе, я была в ужасе, когда перешла в среднюю школу и мне предстояло встретиться с огромным количеством незнакомых детей. Я знала, что конфеты и игрушки больше не помогут. Мне нужно было найти какой-то другой способ заставить людей любить меня.
– И ты нашла его?
– Да.
– Ну и?..
