– Вы были счастливы получить право опеки?
– Он отважно боролся.
– Я был в этом уверен. Юристы не относятся к числу людей, которых я люблю. – Он уставился в свое пиво. Боже, он говорит, как идиот! – Вокруг вас, должно быть, всегда было много людей, – сказал он.
– Не много. Ни одного, от кого бы я почувствовала заботу.
– Сколько вам было лет, когда вы с Кайлом и Лу приехали в Нью-Йорк?
– Тринадцать.
– А ваши дедушка с бабушкой заботились о вас до этого, верно?
– Мой дедушка и его вторая жена. Вы, должно быть, знаете историю моей жизни, не так ли?
– Кайл и Лу много хвастали. И они влюблены в Кэсси.
Ее лицо осветилось, и он понял, что нашел верный тон. Ее прекрасные белые зубы сверкали в улыбке, когда она рассказывала ему о своей дочери. Была единственная проблема – он не мог слушать. Было слишком трудно слышать о четырехлетней девочке. Ему хотелось сказать: «Блисс тоже поступает так», или «Да, мне хорошо известно то, о чем вы говорите», но он не мог. Вместо этого он отключился от ее слов и сосредоточился на теплой голубизне ее глаз.
– Кэсси будет здесь в июле, – сказала она. – А ваша дочь приедет к вам этим летом? Они могли бы играть.
– Ш-ш! – Он быстро накрыл ее руку своей, так как Рут поставила перед ними тарелки, и он показал ей глазами, чтобы она молчала, пока официантка не отойдет. – Сожалею, – сказал он, убрав свою руку и взяв вилку. – Нет, ни в это лето, ни в какое другое.
Иден нахмурилась.
– Что-нибудь не так?
– Нет. – Он отрезал ломоть пирога с крабами аккуратно, с большой сосредоточенностью. Он не смотрел на нее и почувствовал облегчение, когда она, наконец, взяла вилку и начала есть. Как мог он допустить мысль, что когда-нибудь снова будет иметь нормальные отношения с женщиной? И с Иден Райли? Иисусе, Александер?
Он думал о ней всю вторую половину дня, надеясь, может быть, что-нибудь произойдет между ними, что-то краткое, короткое взаимодействие. Он не просил многого.
Когда она сказала, что они с Майклом Кэри были только друзьями, не значит ли это, что она проявила к нему интерес? Безумие! Эта женщина – обладательница приза Академии кинозвезд. Каждый человек в этом ресторане знает ее имя. Она носит огромный бриллиант на шее. Ее дочь уехала туда, где будет окружена исключительной заботой. Она живет в прекрасном доме на берегу океана. Он может представить это – жара, вечеринки на воздухе, ароматном воздухе Калифорнии. Он увидел ее снова в той сцене в отеле со смуглым привлекательным Майклом Кэри. Насколько он смешон, думая, что она может заинтересоваться им. В какой-то момент он мог бы иметь шанс, но не теперь. Он едва смог обеспечить головку салата – латука и сыр в холодильнике и какой-то кров над головой. Он хотел рассказать ей о доме, которым владели он и Шарон, который он сам спроектировал. Хотел рассказать, что имел работу, которая обеспечивала ему уважение всего археологического сообщества. Но тогда он должен был бы объяснить почему все это он потерял.
Она ела третью из своих камбал, когда вдруг положила вилку.
– Бен, я не очень понимаю, что здесь происходит, но вы выглядите так, будто находитесь где угодно, но только не здесь со мной. Мы не будем вытаскивать это, о'кей? Поговорим об этом вечером.
– Нет, – он снова схватил ее руку, охваченный паникой. – Простите меня. Мне действительно есть о чем подумать, но я не хочу еще уходить.
Оркестр начал играть. Ему нравился этот оркестр. Разновидность старого рок-н-ролла. Он добавлял в звучание каждой песни немного музыки в стиле «кантри», и это было то, что надо. Он наблюдал за парой, вышедшей на танцевальную площадку.
– Давайте потанцуем, – сказал он, вставая. Если двигаться, то можно и не разговаривать.
Оркестр заиграл старую песню братьев Дубби. Это был быстрый ритм, и Иден легко двигалась с ним. Он был рад видеть ее снова улыбающейся, когда они кружились по площадке.
Следующая песня была медленной, и Иден не заметила, когда он притянул ее поближе. Мягкий шелк ее волос коснулся его щек, когда она перенесла свои руки с его плеч на шею, удивляя его, поражая его. Он закрыл глаза под взглядами других посетителей. За этот последний год он много размышлял о том, будет ли у него когда-нибудь снова любовь, согласится ли какая-нибудь женщина быть с ним.
Он даже не был уверен, сохранил ли он физическую способность. Он никогда не предполагал, что оскорбление его сексуальных чувств будет иметь для него такие роковые последствия. Сможет ли он когда- нибудь прикоснуться или испытать прикосновение без стыда и чувства вины?
Может быть, Иден… Боже, она улыбается заинтересованно. Во всяком случае, более, чем по-доброму. Он пытался думать о черепке, который она нашла сегодня утром; очертания бара Сахарного Холма, звуки музыки – все это воздействовало на его эрекцию. Но испугавшись, что это станет настолько явным, что она сможет почувствовать, он резко отодвинулся, так, что она уставилась на него, опустив руки на его бока.
– В чем дело? – спросила она.
– Давайте сядем. – Он повел ее назад к столу, взяв под локоть.
Она села и взялась за свой кошелек.
– Я думаю, мне лучше уйти.
– Нет, Иден, пожалуйста, не надо!
