– Я родился в Мэриленде, Бетезда. Тридцать восемь лет тому назад. У меня есть брат Сэм, он психиатр, богатый и удачливый. Мой отец был врачом, мать медсестрой. Они умерли несколько лет назад с интервалом в пару месяцев.
– О, извините!
Бен взял кусок цыпленка, прежде чем ответить.
– Да, это было тяжело для Сэма и меня, – сказал он, – но для них, может быть, лучше всего. Я не могу представить одного из них, живущего без другого.
– Вы когда-нибудь хотели быть археологом?
– С подросткового возраста. Мне нравится изучать прошлое. Это безопаснее, чем будущее. Не слишком много сюрпризов.
– Вы оставили преподавание? – Она подалась вперед. Он был еще разговорчивый, еще комфортный.
– Да, я так полагаю. – Он бросил кусочек своего бисквита белкам на край прогалины. – Мне нравится стоять перед людьми, пытаясь объяснить им что-то, и притом достаточно доходчиво, чтобы они могли что- нибудь вынести из этого. Мне нравится работать с действительно блестящими студентами, которым многое прочат. – Он пожал плечами. – Но знаете, в полевой работе тоже много хорошего.
– Вы лишились… как имя вашей жены? – Более опасная почва, но он, кажется, не уходит от вопросов.
– Шарон? Я лишился жизни, которая у нас была. У нас было так много планов, и мы так много сделали вместе, что трудно забыть, вы понимаете?
Она кивнула, думая о своем собственном браке.
Они с Уэйном были на удивление мало вместе за те пятнадцать лет, что были женаты. Кэсси была их единственным общим делом.
Он положил цыпленка и наклонился вперед.
– Я спроектировал дом, в котором мы жили. Это всегда была моя цель, и мы многое построили своими руками. Хотите увидеть его изображение?
– О, да!
Он вытер пальцы салфеткой и пошел в хижину. Вернувшись, он показал ей снимок красивого современного строения, и ей не составило труда вообразить его внутри.
– Это чудесно, – сказала она.
– Он находится в лесном массиве, спускающемся к воде. Не огромный – мы не могли осилить огромный – но действительно красивый. Масса стекла. Мы жили в нем восемь лет, и я никогда не переставал изумляться, что мы его сделали.
Он взглянул на нее. Она заметила искорки гордости в его глазах и ощутила его потерю.
– Шарон до сих пор в нем? – спросила она. Он кивнул:
– Со своим новым мужем. Она снова вступила в брак пару месяцев назад, примерно в то же время, как Уэйн и школьная учительница завязали узел. – Голос его был спокойным, а боль почти ощутимо повисла над шатким столом.
– Где-то ужасная ошибка, – сказала она. Он взглянул встревоженно.
– Нет, не здесь. Я имею в виду, вы в чем-то заблуждались.
Его смех был горьким.
– У вас был собственный дом, хорошая работа. Я не говорю о том, насколько скандальным был развод, но люди не теряют всего, если только не совершили чего-нибудь беззаконного или…
Он покачал головой, дотронулся до ее руки.
– Кажется вы говорили, что в дневнике есть место, которое вы хотели бы мне показать.
Она поставила свою тарелку и наклонилась к нему, положив руки на стол.
– Бен, вы понимаете, что я знаю точно, что значит потерять брак? Видеть того, кого любишь, в браке с кем-то еще?
– Ш-ш. Давайте сменим тему, о'кей? – Он оттолкнул свой стул от стола. – Где дневник?
Становилось слишком темно, чтобы читать на воздухе, так что они перенесли стол и стулья в хижину. Она села на обитую софу, он – на подходящий стул.
– Моя мать нашла человеческий скелет в пещере, – сказала она.
Брови Бена поднялись.
– Что она сделала с ним?
– Ничего, до того места, до которого я дочитала. Ей было только шестнадцать, когда она нашла его. Она еще не интересовалась археологией.
– Вы спросили об этом Кайла? Он еще там?
– Я не говорила с ним об этом. – Когда она рассказала Кайлу, что обедала с Беном, он покачал головой:
– Ты должна быть очень осторожной, милочка, – заметил он, и ее так обескуражили его слова, что она не спрашивала его больше ни о чем.
