тюрьме, из-за того, что моя дочь живет с этим подонком, который, может быть, даже… – покачал он головой. – Я не могу об этом сейчас говорить.
Она присела на краешек деревянного стула.
– Бен…
– Ты понимаешь, на сколько бессмысленна стала моя жизнь? – спросил он. – Одни люди меня презирают, другие сочувствуют. Где мне теперь найти работу? Даже если мне ее и предложат, то только лишь из сочувствия. Мне хватит зарплаты, чтобы не умереть с голоду. Отличная жизнь, не правда ли? Единственное, что меня волнует – моя дочь, которая, может быть, до сих пор находится в опасности, и я не могу ничего сделать, как будто я мертв.
– Ты забываешь о таких людях, как я, Кайл и Лу, Сэм. А мы всегда с тобой, потому что любим тебя, а не только сочувствуем.
Он пододвинул к ней газету.
– А как насчет этого? Великолепно, не правда ли? Они пишут, что понятия не имеют, кто я такой, но ты знаешь, что это Вопрос времени.
Она взглянула на фотографию, которая была на первой странице газеты, и внутри у нее все похолодело.
– Ну, и как долго ты собираешься быть со мной после этого?
Она вряд ли расслышала его вопрос.
– А что написано в статье?
– Ничего. – Он отступил на шаг от стола, но снова вернулся. – Они не знают главного. У них была только фотография, которую им принес тот парень, и им обязательно нужно было кому-нибудь испортить жизнь.
– Это неважно, Бен, – сказала она, хотя фотография ее потрясла. – Они все время печатают какую- нибудь ерунду, вроде этой. Это все скоро забудется.
Бен встал перед ней, засунув руки в карманы.
– Послушай, Иден, мне нужно сейчас побыть одному, – сказал он. – Извини меня. Я и так сегодня уже много пережил.
– Бен, – она взяла его за руку. – Разреши мне помочь тебе?
Он отрицательно покачал головой, проводив ее до двери.
– Дай мне побыть немного наедине с собой, хорошо? Она заметила посылку Ким Перришл на кровати.
Иден считала, что он ее уже давно отослал.
– Хочешь, я ее завезу на почту?
– Я ее уже отсылал. Но они мне ее вернули, даже нераспечатанную, хотя Ким наверняка бы обрадовалась домику для своих кукол.
– Мне очень жаль.
– Тебе пора.
Иден ехала по магистрали, ведущей в Линч Холлоу, вцепившись руками в руль. Это ужасно. Видел ли Уэйн газету? Какую цену ей придется заплатить за выходные, проведенные в Нью-Йорке?
Бен ее выгнал. Но что еще хуже, он как будто изменился. Он сказал, что его жизнь потеряла всякий смысл, и выглядел как мертвец. Иден достала пузырек с валидолом из аптечки и остановила машину. Подождав, пока ее обгонит фургон на узком повороте, Иден вдавила педаль газа до отказа. Пожалуйста, Бен, не делай этого. Ее сердце забилось сильнее, когда она подъехала к дому Бена. Дверь еще была открыта, но в комнате никого не было. Потом она заметила полоску света, пробивавшуюся из-под ванной комнаты.
Она постучала в дверь.
– Бен?
Несколько секунд ей никто не отвечал.
– Я думал, что ты уехала.
– Чем ты там занимаешься?
– Собираюсь принять душ.
– Впусти меня, пожалуйста.
– Иден, я же просил тебя оставить меня одного.
Она повернула ручку и открыла дверь. Он стоял в белых боксерских шортах, положив руки на бедра, и с хмурым видом.
– Зачем ты вошла?
Она посмотрела на умывальник. Пузырек с валиумом все еще стоял на своем месте, и она увидела, что он еще до сих пор полный.
– Я боялась, что ты с собой что-нибудь сделаешь. Он удивленно взглянул на пузырек, и она сразу поняла, что он не собирался воспользоваться им. Бен перестал хмуриться и сказал мягким голосом:
– Я не собираюсь ничего с собой делать. Иден облегченно вздохнула.
