Таксидермист подъехал к небольшому коричневому мешку, который высмотрел у самого берега. Раздробив лед вокруг мешка коньками, он начал тянуть его, пока не выдрал из хватки льда. Ткань промерзла до картонной твердости, но Том заметил снизу небольшую выпуклость. Зачем Августу мог понадобиться старый мешок, кем-то брошенный на берегу? В чем смысл?
— Люди бывают очень жестокими, Том, — мрачно заметил таксидермист, — поэтому я знаю, что находится в этом мешке.
Не без труда Август просунул руку внутрь и вытащил что-то маленькое и черно-белое.
— Вот.
Он передал находку Тому. Тот стряхнул с нее лед и вдруг понял, что держит в руках.
— Лишний щенок бультерьера, — пояснил Август. — Думаю, примерно двух месяцев от роду. Это бойцовая порода, и считается, что самый слабый в помете, как этот малыш, не соответствует стандартам. Замерз насмерть. Полностью заледенел. Замечательно.
Казалось, трогательное создание уснуло и превратилось в ледяную статуэтку. Август тщательно смахнул иней с носа щенка.
— А теперь запомни, Том, что бы ни произошло дальше, это нужно сохранить в тайне. Понимаешь?
— Конечно.
— Хорошо. Молодец. Знаешь, я не вполне уверен, правильно ли поступать так… — Август умолк, в его взгляде мелькнуло сомнение, и на миг он замешкался. — Знание — могучая сила… но я полагаю… впрочем, в любом случае. Лучше побыстрее покончить с этим.
Торопливо оглянувшись и убедившись, что они одни, мужчина достал из нагрудного кармана синюю бутылочку. Сбрызнул лиловый носовой платок парой капель жидкости и спрятал ее обратно под пальто.
— Готов?
Том кивнул, и Август, наклонившись, прижал платок к носу щенка. Так они и ждали, наблюдая в тишине.
— Заметил что-нибудь?
Мальчик крепче стиснул окоченевшее тельце щенка, безжизненно лежащее в его ладонях. Он как будто бы держал в руках камень.
— Ничего.
— Никакого воздействия, — с явным облегчением выдохнул Август. — Как я и предполагал. Средство не действует на настоящих животных.
И тогда Том ощутил под пальцами едва заметную дрожь. Очень слабую, словно далекий пульс, но определенно ощутил.
— Подождите, — взволнованно прошептал мальчик, — подождите, что-то происходит.
Дрожь становилась все сильнее, настойчивее, потом щенок постепенно начал менять цвет. То, что было серым, замерзшим и мертвым, быстро становилось мягким, теплым и живым. Дрожь переросла в сердцебиение, отдаваясь в пальцах Тома, мигом позже зашевелились лапки песика: сначала медленно, потом все быстрее, словно он гонялся во сне за мухой. И вдруг щенок открыл глаза.
— Рррф! Рррр-рррр!
Том задохнулся от изумления — не смог сдержаться. Песик оказался живым! И очень сердитым. Мальчик с трудом удерживал его в руках.
— Видите? У вас получилось! — торжествующе воскликнул он. — Я знал, что это сработает! Знал!
Август слабо улыбнулся, чересчур потрясенный, чтобы ответить. Лишь теперь он начал осознавать смысл и последствия того, что они только что видели.
— Мы можем оставить его себе? — с надеждой в голосе предложил Том, восторженно глядя на сердитый комочек темного меха. — Давайте оставим его себе. Назовем его Фениксом, потому что он восстал из мертвых, и…
— Ничего подобного мы не сделаем! — вдруг рявкнул Август, выхватил щенка из рук Тома и грубо швырнул на лед. — Давай! — заорал он. — Проваливай с глаз моих!
Бультерьер, имевший все основания испугаться, громко заскулил, вскочил и помчался в сторону ледовой ярмарки. Том удивленно и обиженно посмотрел на Августа.
— Прости, Том, — хрипло выговорил тот, проводив взглядом скрывшегося в толпе щенка. — Должно быть, это была случайность. Это… нереально.
— А мне щенок показался вполне реальным! — воскликнул Том.
Август покачал головой. Он пытался осознать происшедшее.
— Нет-нет. Я ошибся. Он не мог быть мертв, просто потерял сознание… впал в своего рода глубокое забытье…
— Щенок был мертв, и вам это прекрасно известно, — сердито перебил его Том, — но если вы считаете это случайностью, отлично, давайте попробуем снова, на ком-нибудь другом. Случайности не повторяются дважды, верно?
Август, морщась, вглядывался в толпу. Он явно не хотел верить собственным глазам.
— Давайте, — настаивал Том, — попробуйте еще раз. Докажите, что оно не действует.
Таксидермист что-то неслышно проворчал и воззрился на мальчика, испепелявшего его взглядом из- под взъерошенной светлой челки. Почему он позволяет помощнику так давить на себя? Мальчишка груб, упрям и кого-то ему напоминает. Но хуже всего то, что он прав.
— Хорошо, — раздраженно согласился Август. — Ради тебя, Том, я попробую снова, но на этот раз это будет кто-то намного мертвее замерзшего щенка. И мы покончим с этим. Идем.
Взяв Тома за руку, он быстро заскользил на коньках в сторону ярмарки. Вскоре их уже снова окружила толпа, и мальчик заметил тучную женщину со свекольного цвета лицом, суетящуюся у палатки с рыбой. Прилавок загромождали груды скумбрий, селедок и скатов, а в неглубоких лотках с сероватым желе плавали улитки и угри.
— Сколько? — пронзительно взвизгнула женщина.
— Фунт за лоток.
— Фунт за лоток! Фунт за лоток вареных угрей! Вы это слышали, девочки?
Три девочки, жмущиеся за ее спиной, без сомнения, слышали, но были слишком смущены, чтобы ответить.
— Да ты наглец, Нед Баджер. Начать хотя бы с того, что не ты их ловил, верно? Насколько мне известно, у тебя даже верши нет.
Нед Баджер тревожно огляделся по сторонам.
— Не представляю, о чем ты говоришь, — прошипел он. — Один фунт. Такова моя цена, и я не собираюсь ее снижать.
— Знаешь ли, я тебе не приезжая. Как насчет шести пенсов?
— Дороже обошлось их добыть.
— Семь.
— Продолжай в том же духе.
— А ты не начинай вот этого, Нед Баджер. Здесь отродясь не бывало твердых цен.
Август с интересом уставился на закатывающую сцену даму.
— Миссис Спонг со всей определенностью жива, — задумчиво пробормотал он, — а вот вареные угри Неда Баджера киснут тут едва ли не с прошлого Рождества. — Он озорно ухмыльнулся. — Следуй за мной.
И он направился к миссис Спонг. Та наконец-то сумела сбить цену, но все еще недовольно ворчала, складывая угрей в корзину.
— За мной, мои дорогие! — проквохтала она и заскользила по льду, и ее дочери послушно последовали за ней, словно выводок цыплят.
Август проехал мимо, как будто торопился по своим делам, и исподтишка подложил в корзину свой носовой платок так, чтобы он накрыл выглядывающие из желе головы угрей.
— Добрый вечер, миссис Спонг, — поздоровался он, поравнявшись с дамой.
— О, мистер Кэтчер! — пронзительно завопила та. — Перепугали меня едва не до смерти. Холодно
