| Юндевал, Южная Ютландия | 146 | 954-955 | 936-973 | 946-955 |
| Гравлев | 263 | 952 | 936-973 | — |
| Сейро | 143 | 942 | 953-965 | 946-955 |
| Аальборг Клостермарк | 43 | 970 | — | 958-975 |
| Таруп | 112 | 965 | 962-973 | — |
| Бодструп | 124 | 967 | 976-982 | — |
| Конгенс Удмарк | 124 | 968 | 965-991 | — |
Обычно совпадение в датировке самых поздних монет, обращавшихся в Скандинавии и происходивших из регионов, отделенных от нее большими расстояниями предполагает, что все они должны были достигать ее довольно быстро. Следовательно, нет оснований сомневаться в том, что, вероятнее всего, в большинстве случаев самая поздняя монета клада попадала в него не более чем через три года после своего выпуска, а в XI веке этот разрыв бывал даже короче.
Клады закапывались ради безопасности, и в ожидании современных археологов остались лежать лишь те, которые не были вырыты своими хозяевами. Скорее всего, они оказались забытыми в тяжелые времена, и, как представляется, обычно рост кладов и местные неурядицы шли рука об руку. Возможно даже, что люди охотнее всего закапывали свои сокровища тогда, когда возникала угроза войны или поблизости оказывались грабители. В том, что касается исторического периода, эта связь между тяжелыми временами и кладами хорошо установлена, и лучшим объяснением для увеличения числа кладов в отдельные периоды, по-видимому, является то, что эти эпохи были отмечены особенными треволнениями. Давно признано, что многие норвежские клады относятся к беспокойным временам Олафа Трюггвасона (ум. 1000 г.), Олафа Святого (ум. 1030 г.) и Харальда Сурового (1046–1066 гг.), тогда как более безмятежный период правления Магнуса Доброго (1035–1047 гг.) оставил после себя лишь единицы[211]. Подобным же образом, в Дании известно немало кладов, которые можно датировать 1050–1065 гг., когда шла ожесточенная борьба между Харальдом и Свеном Эстридсеном[212]. То же самое можно сказать и об Англии: правление Эдгара дало очень мало кладов, а пятилетний период между 1065 и 1070 гг., ознаменовавшийся нормандским завоеванием, оставил их больше, чем предыдущие пятьдесят лет[213]. Общая связь между беспокойными временами и забытыми в земле сокровищами ясна, и хотя многие из них могли остаться невостребованными и по другим причинам, если обнаруживается относительно большое количество кладов, принадлежащих к четко очерченному региону и периоду истории, это можно считать признаком смутного времени. Таким образом тот факт, что находят множество кладов одного периода, говорит не столько о благополучии, сколько о напряженности ситуации. Не исключено, что другие моменты истории были богаче, но и потери тогда были меньшими. Точно так же некоторые области, возможно, были особенно уязвимыми для нападений, почему и дают сравнительно больше кладов, чем хорошо защищенные регионы[214]. Это может отчасти объяснять тяготение кладов к побережьям и территориям вдоль внутренних водных путей Скандинавии, но не следует забывать о том, что в тех же самых местах проживала и основная масса населения.
Надежной приметой населенных в то время областей Швеции служат рунические камни, в большинстве своем XI века, а в том, что распределение последних очень тесно связано с местами скопления кладов, можно убедиться, сопоставив рис. 2 и 5.
Тот факт, что в тяжелые времена в земле оставалось большее количество кладов, чем в спокойные периоды, означает, что многочисленность находок одного времени может говорить о наступлении нелегкой поры. Ни в одной области Скандинавии клады не подвергались столь систематическому изучению, как на Готланде, и было показано, что хотя на каждое десятилетие между 840 и 1100 гг. приходится самое меньшее по два захоронения, наблюдаются периоды, когда они становятся особенно частыми. Таково десятилетие после 860 г., а в середине X века можно наблюдать даже еще более яркий пример. В течение 940–949 гг. забытыми остались, по крайней мере, девять кладов, содержавших более двадцати пяти монет, а следующее десятилетие дало в два раза больше[215]. После этого количество кладов снижается вплоть до конца века, когда наблюдается заметный подъем, и в первой половине XI века их закапывают гораздо больше, чем в любое другое время, из чего становится ясным, что для Готланда тогда наступили скверные времена. Датские клады исследовал д-р Сковманд. Согласно его анализу, в Дании периоды особенно активного захоронения сокровищ не совпадали с теми, которые были выявлены на Готланде. Несомненно, в Дании клады чаще всего относятся к концу X и середине XI века, причем особенно выделяется период 1050–1065 гг.[216] Это может
