Мойя Сойер-Джонс
Крыса-любовь
Посвящается Россу – хранителю моей веры в себя, а также Холдену и Теннисону – хранителям чувства юмора.
Истина, без сомнения, прекрасна, но прекрасна и ложь.
Предисловие – от Джули Тринкер
Я надеюсь, что могу назвать себя справедливым человеком. Попытаюсь быть справедливой и сейчас. Хотя после того, что случилось, меня можно было бы понять, откажись я от этой попытки.
Но, что ни говори, я не смогла бы обвинить во всем одного Арта, даже если бы захотела. Хэл, мой тогдашний муж, тоже внес свою лепту, как и моя мать. Да я и сама была хороша (видите, какая я справедливая!).
Я напишу половину глав, Арт напишет остальное. Может, идея удачная, может, и нет. Это выяснится только в конце, когда я прочту, что у него там выйдет. Скорее всего, Арт очарует вас (как меня). Но – внимание, предупреждение первое и последнее: будьте осторожны! Имея дело с Артом, не всегда можно верить тому, что видишь:
Еще одно предисловие – от Арта Стори
Я не знаю, что Джули успела сказать вам обо мне (и вообще говорила ли что-нибудь) и что у нее на уме. Честно говоря, момент это скользкий.
Не беда, если она выложит то, что знает наверняка. В конце концов, женщина не может наговорить обо мне гадостей, которые еще не были сказаны другими (эксклюзивное право давно присвоили моя невестка и моя бывшая жена). Меня пугает то, чего Джули не знает, но о чем подозревает (а такого немало).
Наверное, надо сразу предупредить, что, в отличие от Джули, я не писатель. Поэтому буду писать как бог на душу положит. Я никогда не считал, что так работать плохо. Лучшие скульптуры, например, у меня получаются, когда я не ведаю, что творю.
Мы упорно твердим, что у нас есть Великий План, но чаще сами себя дурим. Самое большее, на что мы способны, – пускать стрелы во тьму, от души надеясь попасть в некую цель, а не в мирного прохожего. И не в собственную ногу!
1
Джули
Упрямых пятен не бывает, бывают только неправильно понятые пятна.
Как во всяком начале, сперва был конец. Примерно год назад я вышла с Шейлой Болан из офиса нашей редакции, чтобы она могла курить во время разговора. Шейла была редактором «Дейли пост», и в тот день до меня дошел слух, что она собирается прикрыть мою колонку «Полезные советы». Снаружи, разумеется, было сумрачно и сильно дуло – в деловой части города вдоль улиц вечно свищет ветер. Поэтому курильщики сбиваются в плотные стайки. Со стороны кажется, что они травят байки или планируют свержение начальства, а на деле они просто зябнут или чиркают спичками, изводя на ветру одну за другой.
– Многие недооценивают «Полезные советы», – сказала я Шейле, притоптывая, чтобы не замерзнуть, и стараясь придать голосу убедительность без оттенка мольбы. (Шейла терпеть не может мольбы.) – Все думают, что пятно – это просто пятно. Но пятна надо понимать метафорически.
– Как-как? – Шейлу жутко перекосило. Трудно сказать, что вызвало эту гримасу – нелепость моей идеи или струйка дыма, занесенная ветром в глаз.
– Метафорически, Шейла. Пятно – это образ любой неприятной неожиданности в нашей жизни. Образ всего грязного и ненужного.
Я собой гордилась (и заслуженно, учитывая, что все это я выдумала с ходу).
– А что плохого в грязи? – спросила Шейла. – Далась вам всем эта чистота! Современный пунктик!
Она сунула палец в рот, вытащила, пузырящийся от слюны, и потерла коричневое пятно на своей блузке. Шоколадный крем? Похоже, дело обстояло хуже, чем я думала.
Шейла разменяла шестой десяток. Она была в газете всегда. Благодаря ей я впервые получила передышку. В те дни я считалась редакционным мальчиком на побегушках и уйму времени тратила на мытье офисной посуды. Журналисты – сущие свиньи за едой: чашку за собой не сполоснут даже под страхом смертной казни. Шейла как-то зашла на кухню и обнаружила, что впервые за много лет пьет из чашки без потеков чужого кофе. Это так ее впечатлило, что она тут же поручила мне колонку полезных советов.
В роли Истребительницы Пятен я три года подряд отвечала на вопросы читательниц, замученных следами шариковой ручки на шелковой блузке или кошачьей мочи на сиденье машины. Не самая крутая работенка для журналиста двадцати с хвостиком лет. Никаких закулисных интриг, никаких загранпоездок. Разве что бесплатный аммиак литрами. Но все же целая колонка шла под именем Джули Тринкер, а моя фотография, пусть маленькая и не самая выигрышная, красовалась в начале полосы. И еще: я верила в пользу рубрики.
Лично мне кажется, что пятна неизбежны и даже нужны на полотне нашей жизни: человек познается по тому, как он их сажает и как с ними борется. Самое главное – не сдаваться. Если пробовать снова и снова и не опускать руки, вы в конце концов победите, а победа всегда добавляет веры в собственные силы.
Ничто так не мобилизует женщину, как пятно соевого соуса. Однако помните: нельзя терять время. Если не вывести пятно сразу, оно решит, что может остаться навсегда. Вот тогда начнутся проблемы. Кроме того, важно, какая у вас полоса в жизни. Если все благополучно, то пятно, вероятно, покажется досадным пустяком. Но если все плохо, пятно приобретает масштаб катастрофы. Свекольное пятно на белой ткани способно и к краю пропасти подтолкнуть.
Вот что я пыталась донести до Шейлы, когда мы с ней стояли на ветру у входа в издательство.
– Наша жизнь – сплошной стресс. А когда напряжение нарастает, последней каплей всегда становится какой-нибудь пустяк.
Шейла резко стряхнула пепел и теперь зачарованно следила за его полетом прямиком на туфли.
– Я видела, как это бывает, Шейла, – сказала я. – Помнишь Сару?
Шейла не помнила.
– Ну, Сару Диполд, – не сдавалась я.
– Ага! Кислорожую девицу из зарубежных новостей?
Уж кто-кто, а Шейла умела описать человека одним словцом.
– Для Сары последней каплей стало разлитое вино. Как-то вечером она смахнула бокал хереса на арабский ковер – и будьте любезны. Ковер погиб, что и доконало Сару.
– Арабский? А если б он был ручной работы? Твоя Сара кинулась бы резать себе вены!
– Именно! Я как раз про это!
– Винные пятна ведь надо посыпать солью, да? – спросила Шейла. – Чтобы вино впиталось? Лично я пользуюсь солью, когда не удается высосать.
– Соль помогает, но шерстяной ковер лучше сразу обработать моющим средством. А из синтетики – смесью перекиси водорода и…
Но Шейла меня не слышала. Ее мысли уже помчались вскачь.
– Сара – это та, у которой муж сбежал с ее собственной сестрой, да? – радостно уточнила она. – И вдобавок сестра от него залетела?
– Точно. А еще он забрал все их сбережения. Скотина! Она ж ему годами таскала на работу лоточки с обедами.
– Ну ни черта себе. Тут кто угодно сбежит.
Она хохотнула, поперхнулась и тут же зашлась в том долгом утробном кашле, который обрывает разговор вернее, чем рев истребителя у вас над головой. Мне не терпелось донести до нее мысль насчет Сары, но ведь никогда не знаешь, сколько времени приличествует выждать после такого кашля. К тому же я вспомнила про салат в пластиковом лоточке, ждавший меня на столе в редакции. А кстати, что смешного в лоточках?
