– Она говорит, что ее сюда привели, Артур. Что ее позвала высшая сила или еще какая-то дребедень, – бубнил Тони. – Твердит, что не делала ничего плохого. Но Мишель обнаружила ее на кровати, верхом на… э-э… скажем, удлинении Гордона. Когда пришли медсестры и стали ее оттаскивать, она вцепилась в него, извиняюсь, как птичка в жердочку. Чуть не стащила Гордона с кровати вслед за собой.
Я посмотрел на мать Джули, и она мне подмигнула. Дебора совершенно не выглядела чокнутой. По крайней мере, в сравнении с тем, как она выглядела на днях в собственном саду.
Но Тони разошелся:
– Между прочим, она, судя по всему, не первая. Эта женщина, которая развозит чай, – как ее, Фатима? Кстати, мне она сразу показалась подозрительной. Когда она была поблизости, я всегда просил Сандру покрепче держаться за сумочку. Так вот, Фатима, оказывается, продавала билеты! Она заявила, что… э-э… дружок Гордона – это божье чудо. За неделю сюда успели свозить полреанимации. У них тут храм, Артур! Медсестра сказала, что вчера видела здесь монахиню!
Один из полицейских стал проталкиваться ко мне, на ходу открывая блокнот.
– Я – констебль Бейли, а вы у нас кто? Ответить я не успел. Дверь распахнулась, и вошла Джули Тринкер. Она прошла мимо меня прямо к матери.
– Я дозвонилась до Марджи и Триш, мам. Они уже едут.
Джули опустилась на корточки перед Деборой – будто защищала – и взяла ее за руку. Совершенно убитая.
– Ее дочь, – шепнул Тони. – По виду вроде нормальная, но иногда ведь это не проявляется годами.
– Ваше имя, сэр? – повторил констебль Бейли.
Я отвернулся к стене, чтобы Джули с ее места не было видно моего лица.
– Стори, – вполголоса сообщил я констеблю.
– Простите?
– Стори!
Я попятился к двери. Если повезет, успею выбраться до того, как Джули меня заметит.
– Как вы сказали?
– Стори. Он сказал С-Т-О-Р-И! – влезла Мишель. Вот уж у кого талант всюду совать нос, и всегда некстати.
Услышав знакомую фамилию, Джули обернулась. Лицо у нее стало… гм, удивленное. И радости я на нем не уловил.
– Простите, мадам. – Констебль Бейли взял Мишель за локоть и попытался отодвинуть. – Позвольте этому господину лично ответить на вопросы. Итак, сэр. Кем приходитесь потерпевшему?
– Брат. – Я старался говорить очень тихо. Надо было еще тише.
– Брат? – Джули так и подпрыгнула и направилась ко мне. – И сколько у вас братьев?
– Всего один.
– Зачем тогда вы врете полиции? – Джули развернулась к констеблю: – Этот человек не имеет права здесь находиться. Он преследует меня. У меня роман с его братом, вот он и бесится.
– Что? – взвилась Мишель. – Что вы сказали? У вас роман с моим мужем?
– С вашим мужем? Он что, женат? – Джули была в шоке. – Он не говорил, что женат… – Она повернулась ко мне: – И вы не говорили, что он женат!
– Что она несет, Стори?! – заверещала Мишель.
– Мадам, вопросы здесь задаю я. Если вы еще раз вмешаетесь… – Констебль щелкнул пальцами – звал напарника на подмогу.
– Мишель у нас всегда такая, сэр. Такой характер, – встрял Тони. – С самого детства. Видимо, нам с ее матерью надо было быть построже.
– Еще одно слово – и я выгоню всех из палаты, – предупредил констебль Бейли. – Прежде всего я закончу начатое, а уж потом перейдем к новым обстоятельствам.
– Новые обстоятельства! Вот, значит, как это теперь называется, – ядовито прошипела Мишель и послала Джули убийственный взгляд.
Констебль занес ручку над блокнотом:
– Начнем, мистер Стори. Ваша профессия?
– Профессия, сэр? – повторил полицейский. – Это же легкий вопрос!
– Угу. Для того, у кого есть профессия, – пробормотала Мишель.
– Художник, – выдавил я наконец. Джули брезгливо сморщилась: – Размечтался! Да у тебя нет и половины его таланта!
– Чьего? – вскинулась Мишель.
– Мадам!
– Я ведь говорила, что он художник, Джули, – подала голос Дебора. – Я сразу поняла! Мои мурашки не врут.
Она протянула руку. Там было больше пупырышков, чем на рождественской индейке.
– Ладно. Хорошо. Художник, – сказал констебль Бейли. – Ваше имя?
– Чье, мое?
– Вы что, не слышали меня? – спросила Мишель. – Стори. С-Т-О-Р-И!
– Мне нужно полное имя, сэр.
Я взглянул на Мишель. Потом на Джули. Потом опять на Мишель. Я взмок с ног до головы и задрожал. Земля разверзлась у моих ног. Провал становился все глубже… На одной стороне была Джули, на другой – Мишель. А между ними зияла бездна. Все шире… шире…
Прыгай, парень. Хрен с ним, с парашютом. Раз, два – ПОШЕЛ!
– Арт, – сказал я. – Меня зовут Арт Стори.
– Ты – Арт? – ахнула Джули. – А с кем я тогда занималась любовью?
– Со мной, Джули, но…
– Вы с ним спали? С этим? – Мишель скривилась. – Прелестно! А ваша мать, значит… Ясное дело – яблочко от яблоньки…
– А кто ж тогда Гордон? – спросила Джули. Я оглянулся на кровать, где лежал мой брат, святой единорог.
Джули судорожно втянула воздух. До нее начинало доходить.
– Боже! Какая низость.
Ну вот и все. Мне конец. Назад пути нет. Джули повернулась к Мишель:
– Я никогда не спала с вашим мужем. Это ошибка. Мне очень неловко и…
Мишель отмахнулась от нее и поманила констебля:
– По-моему, очень подозрительно, что мой деверь знает этих людей. Вам не кажется…
– Миссис Стори, я же просил…
– Вам не приходит в голову, что он сводник? Сутенер при собственном брате? – Мишель подлетела к Деборе: – Сколько он с вас взял?
– Мадам, нет никаких доказательств… – начал констебль.
– Ой, вот только этого не надо! До чего жалкие увертки. Лучше занимайтесь своим делом!
– Констебль именно это и пытается сделать, Мишель, – сказал Тони.
– Да пошел ты, папа, знаешь куда!
– Мишель!!! – не выдержала даже Сандра.
– Мам, от этих болванов нет никакого толку. Никакого!
– Ну все, миссис Стори. Прошу вас покинуть помещение.
Второй полицейский взял ее за плечи и потянул к двери. Не тут-то было.
– Я плачу за это помещение! – заорала Мишель. – Уж тут я могу говорить что хочу и когда хочу! Это я вас сюда вызвала и не потерплю…
– МИШЕЛЬ! ЗАТКНИСЬ И ВЫМЕТАЙСЯ!
Голос прорезал комнату, как молния прорезала бы арбуз.
– Как вы смеете так со мной разговаривать? – рявкнула Мишель на констебля Бейли.
