не смогу найти, в чем же все-таки смысл и тогда… Я не знала, что именно случиться «тогда», но откуда-то из глубины души зияла зловещая холодная пустота, в глаза которой заглядывать не хотелось. Ведь если загляну, тогда даже те остатки жалкого человека, в которого я превратилась, потеряют смысл к существованию. Мне это было известно. Это край, к которому нельзя подходить. Дурить, ошибаться, снова пробовать жить — это можно. А вот подходить к тому краю — нельзя.
Несмотря на то, что стоял жаркий вечер, и солнце еще лениво, но достаточно высоко висело над горизонтом, по моей спине прополз ощутимый холодок. Нет, надо прекращать такие мысли. Не к добру они, и ни к чему хорошему не приведут.
Я заставила себя подняться, подхватила валяющуюся на земле тряпку, чтобы по пути назад забросить ее на кухню к Табите, и направилась в дом. Нужно поторопиться и взглянуть на расписание — мне казалось, что через час в город отправится последний на сегодня автобус. Его нельзя пропустить.
Солнце село за горизонт, во дворе сгустились насыщенные синеватые тени, и, наконец, похолодало.
Халк неторопливо расхаживал взад-вперед по кабинету. Большинство дел на сегодня закончены, можно немного отдохнуть, расслабиться. Но не получалось. Он чувствовал, что тревога, возникшая на душе после вчерашнего разговора с Шерин, не желает уходить. Правильно ли он сделал, рассказав ей все? Следовало ли доламывать ее, когда и без того жизнь в Тали делает это «на отлично»? Да, Шерин — девушка не слабая, даже не выказала особенно много эмоций, но Халк видел, как внутри ее глаз расплылась боль. Как раз в том месте, откуда ее очень трудно выковорить, и это заставляло чувствовать его виноватым. Чем Шерин занималась сегодня? Переводами? Но она даже не вернулась за тетрадью. Сидела весь день в комнате? Ходила куда-нибудь?
Халк гнал от себя мысли о Шерин почти целый день, и весьма успешно справлялся с этим. Однако с наступлением вечера они снова атаковали с новой силой. Ерунда какая-то. Нужно просто отдохнуть, он переутомился.
Налив себе в стакан виски, Халк выбрал одну из вручную скрученных сигар, и опустился в кресло. Со щелчком откинулась крышка зажигалки, выдавая мощное желтое пламя, достаточно сильное, чтобы табак занялся всего за несколько секунд, в воздух всплыло облако ароматного дыма. Мысли его вновь принялись кружить вокруг истории с выкупом. Это ведь надо, чтобы какой-то хлыщ решился нажиться на лжи про собственное похищение, попытался припугнуть собственного партнера, а в итоге получил деньги от собственной девушки.
Халк на какое-то мгновенье даже испытал мимолетную зависть. Почему идиотам везет? Знал ли этот Алекс, что его так сильно любили? Знал, наверное. Но все равно не ценил, а зря…. Халк подумал, что сам он ценил бы, если бы когда-нибудь получил такой шанс.
Еще одно облако дыма поплыло к потолку, глаза сидящего в кресле мужчины лениво смотрели сквозь колышущиеся от легкого сквозняка занавески. Не побоялась ведь она обратиться к Корпорации, нашла ведь способ добыть деньги, и даже не стала пытаться уходить от ответственности за это — поехала с какой-то дрянной посылкой черт знает куда.
Мысли его медленно и лениво переплетались одна с другой, подобно спиралям, что закручивал тлеющий кончик сигары. Почему она не убежала? Почему вообще согласилась на всю эту аферу… ну да, ее не предупреждали обо всех деталях, но ведь опасностью пахло уже от одного только метода, каким ее привезли в Корпорацию. Наивность…. И, все же, смелость. Наверное, ей очень хотелось, чтобы он вернулся, она ждала, верила, что чудо может произойти, но чудес не бывает — и он — Халк — знал об этом как никто другой.
Правда — вот лучший метод, чтобы избавиться от иллюзий. Реальность всегда сурова, нужно просто принять ее такой, какая она есть. Нет, сам Халк, конечно, не всегда был правдив — Тали, не то место, где это слово особенно ценилось, а чаще, скорее наоборот — грозило большими проблемами, но в случае с Шерин, какая-то часть его даже хотела, чтобы такая любовь больше не принадлежала лжецу.
В этом не было благородства. Да, Халк обустроил все так, чтобы его намерение обличить Алекса выглядело приличным и, может быть, даже благородным, но был за кулисами и тайный смысл. А какой именно? Халк и сам не мог бы поручиться, что до конца разобрался с этим. Но с тех пор, как он выяснил, что эта девчонка попала сюда по ложным документам, у него руки чесались выяснить все скрытые от глаз моменты этой истории, что он планомеренно и делал. И теперь все сошлось в одну картинку. Все выяснено. Все закончено.
Зачем ему это было нужно? Вероятно, интерес пробудился только потому, что Шерин — незаурядная личность с хорошей логикой, стойким характером и открытым сердцем. Не вязался ее образ с этим местом ни тогда, ни сейчас. Никогда Халк не видел в ней злости, даже обиды-то толком она не высказывала, будь то люди или несправедливая судьба. Она всегда шла в собственные страхи, боялась, но не отказывалась от наказаний, не могла в силу характера дать в обиду других. Подставить, использовать, нажиться — все это были чуждые слова, которыми ее нельзя было описать.
И все же — чем она занимается сегодня? Все же ведь он — Халк — тряхнул ее привычный мирок вчера, и ей может быть тяжело. Не позвать ли ее на чашку чая? Может, поддержать ее незаметно, отвлечь, завести беседу на стороннюю тему….
Приняв решение, он положил дымящую сигару в пепельницу и протянул руку к трубке внутреннего телефона.
— Приведите ко мне Шерин, я хочу с ней поговорить.
— Сэр, ее нет в комнате. Там заперто. — Пролепетала девушка, и поспешила скрыться из вида, как только Халк кивнул головой, отпуская ее.
Нет, ее, значит. Хм-м-м… Забавно. Не успел он всерьез задуматься об этом, как в кабинет постучал Грег.
— Мистер Конрад?
— Входи.
Грег, побрякивая цепочкой и ножнами, прикрепленными к ремню, прошел в комнату и уселся на софу. В руках у него были бумаги, которые он тут же положил на стол.
— Бухгалтер передал вам ежемесячный отчет. Вот, я принес. Уффф… как хорошо, что жара, наконец, спала. — Он оттянул воротник майки, пытаясь провентилировать вспотевшую грудь. — Сегодня на полях было тихо….
Он, как обычно, начал рапортовать обо всех происшествиях, случившихся за день на ранчо, Халк слушал его монотонную речь в пол-уха. Когда Грег отбубнил большую часть новостей, Халк не удержался и перебил его.
— Ты видел этим вечером Шерин?
Грег умолк и недоуменно похлопал глазами, нахмурившись. Халк знал, что начальник стражи ни за что не упустил бы девушку из вида, даже если бы та проходила где-нибудь на горизонте. Зуб, который Грег наточил на Шерин, все так же болезненно беспокоил его, неотомщенная гордость была пуще занозы, но именно теперь наблюдательность Грега была Халку на руку.
— Нет. Я вообще ее сегодня не видел. Ни у полей, ни на дороге в каменоломню…. Наверное, весь день переводила продукты на кухню у этой поварихи.
Халк, неопределенно кивнул, задумавшись. Это становилось все интереснее. Куда же она могла подеваться? В комнате ее нет. Пошла прогуляться к полям? Сидит где-нибудь одна, смотрит на звезды? И зачем он вообще думает на эту тему? Пора оставить ее в покое, чем бы она ни занималась, какое до этого всего ему — Халку — дело?
Но на душе становилось все неспокойнее, как бывало всегда, когда в дело включалась интуиция. А в этот раз интуиция настойчиво теребила логику, пытаясь что-то безмолвно донести. Такие моменты Халк никогда не игнорировал, не имел права.
Грег, заметив замешательство и затянувшуюся паузу, тут же отозвался:
— Думаете, она замышляет что? Поднять стражу, найти ее?
— Нет. Я думаю, что знаю, где она. — Не моргнув глазом, соврал Халк. Ему совсем не хотелось, чтобы охранник заподозрил что-то неладное. — Продолжай со своим отчетом, я всего лишь хотел ей сказать, какие
