Халк сам помог вывернуться из этой неловкой ситуации.
Но совсем не так, как я ожидала.
Вместо слов, он приподнял одеяло и прямо под ним перекатился на меня. Его бедра теперь покоились между моими раздвинутыми ногами, а локти с двух сторон уперлись в подушку.
Я не успела даже пикнуть.
— Хорошо, давай поговорим.
Поначалу я не смогла издать ни звука. К моей промежности теперь прижималось нечто большое, затянутое тканью плавок, но оттого не менее твердое и горячее, а моя нижняя часть была плотно припечатана к кровати весом мужского тела.
Я лишь судорожно выдохнула, осознав, насколько беспомощной кажусь даже самой себе и оттого, что уже нехотя отреагировала на подобную близость конвульсивными сжатиями мышц живота.
Что со мной творится? Слепота лишь добавляла беспомощности, заставляя чувствовать и воспринимать тактильные ощущение острее, чем когда-либо.
Халк замер. Он вовсе не торопился действовать, чего я поначалу испугалась, но просто лежал на мне, будто давая привыкнуть к ощущению близости его тела. Даже притом, что он не шевелился, та выпуклость, что вдавилась в мою промежность, заставляла изрядно нервничать. И не потому, что я боялась того, что может произойти, а потому что мое тело слишком остро на нее реагировало.
Никогда еще возбуждение не приходило так быстро. Это было ново, почти болезненно-приятно, неконтролируемо и совершенно для меня необычно.
— Я не могу говорить…. так….
— Можешь. — Губы Халка щекотали висок. — Именно так я и хочу говорить с тобой. Чтобы донести то, что я хочу сказать.
Я непроизвольно дернулась вверх, чтобы хоть немного уменьшить контакт с выступающей мужской частью, но моя попытка не увенчалась успехом — позади головы была подушка, которая уперлась в спинку кровати. В итоге я лишь еще раз потерлась о то, чего так пыталась избежать. Место соприкосновения сделалось еще более чувствительным и начало едва заметно пульсировать, посылая теплые волны от низа живота по всему телу.
Я сглотнула, еще раз дернулась и затихла.
Халк, конечно, заметил это.
— Тихо-тихо…. — Его пальцы ласково поглаживали виски и лоб. — Мы просто поговорим сначала. Не надо волноваться.
— Поговорим? — Я едва могла совладать с тем, чтобы хоть как-то контролировать мысли.
— Да, поговорим. Я хочу, чтобы ты поняла и осознала важность того, что я скажу. Хорошо?
— Я попробую.
Он продолжал гладить меня по волосам.
— Я не мальчик. И я пришел в твою жизнь не на два дня и не для того, чтобы из нее уйти. Я понимаю, что такое быть «вместе» и понимаю, почему близость во всех аспектах важна для тебя.
Его слова звучали тихо и серьезно, и мне было отчаянно жаль, что в этот момент я не могу увидеть его лица, выражение глаз, отраженные в них эмоции.
— ….И я готов рассказать тебе о себе все, о чем ты спросишь.
Я задохнулась от облегчения.
— Правда?
— Правда. Но есть темы, на которые я не имею права говорить даже теперь. Тебе придется понять это. Их немного, но они существуют.
— Я понимаю.
В первый раз за все это время я разрешила себе положить руки на его мощные плечи. Обнять их, провести пальцами по коже. Затем по шее. Она была напряжена, лицо покалывало щетиной….
Достоинство Халка отреагировало мгновенно, еще теснее смяв мои трусики, в то время как сам он даже не пошевелился, ни на секунду не дал себе утратить контроль. Вместо каких-либо движений, Халк произнес:
— Чтобы доказать тебе, что я действительно готов пойти навстречу, чтобы избежать ненужных сомнений в серьезности относительно тебя и меня — я готов ответить тебе прямо сейчас. Спрашивай.
Это было нелегко.
Лежать под мужчиной, чувствовать, как сильно тот возбужден, пытаться сдержать собственное возбуждение и при этом еще и думать. Но я заставила себя собраться. Это было важно — услышать, что Халк говорит со мной. Говорит на те темы, которые закрыты для других и открыты только для той единственной, которую он считает «своей».
— Хорошо. — Мой мозг лихорадочно работал, в то время как низ живота мучительно требовал продолжения чувственных игр. — Кем ты был до того, как попал в Тали?
Халк осторожно провел губами по моей щеке, потерся носом о нежную кожу на шее и ответил:
— Я работал в отряде специального назначения. Выполнял задания по поручениям Комиссии.
— Кем?
— У нас нет специализированных имен. Отряд обучен множеству вещей.
— В том числе убивать?
— Да.
Я почти не удивилась.
— Сколько человек в вашем отряде?
— Двенадцать. — Губы Халка медленно коснулись уголка моего рта, запечатав на нем поцелуй.
— Имена? — Я явно входила в азарт, в то время как низ живота пульсировал сладкой пустотой, требуя ее заполнить. Приходилось прилагать усилия, чтобы игнорировать изощренные медленные ласки.
— Не могу назвать.
— Хорошо. — Я на секунду задумалась. — Ты сам выбрал жить в Тали?
— Нет.
Я заволновалась.
— Ты можешь его покинуть?
— Нет.
Вот так так. Я на какое-то время осеклась, осознав, что получила кусок информации, который сильно менял нарисованную ранее моим воображением картину. Значит, даже оунеры здесь не настолько свободны, насколько кажутся. Или же это касается только Халка. Нужно будет уточнить позже. Мозг поспешно уложил эту информацию куда-то вглубь, неспособный долго сосредотачиваться на логических цепочках.
Губы Халка уже полностью завладели моими, его язык медленно и ритмично исследовал, касался, поглаживал. Мысли путались и ускользали, кровь не на шутку наполнилась жаром. Скоро все это невозможно было игнорировать. Мне отчаянно хотелось завязать с вопросами, но представившаяся возможность была слишком удобной, чтобы ее так скоро бросить.
Тяжело дыша, я тщетно попыталась хоть немного свети ноги. Влага уже просачивалась сквозь тонкие трусики, тело яростно хотело того, чтобы это нечто — тяжелое и горячее, так сладко давившее на вход, наконец, проникло внутрь — раздвинуло, вторглось и заполнило.
— Ты играешь нечестно! — Выдохнула я, царапая ногтями мощную спину.
— Нет. Я просто слишком сильно тебя хочу. — Дорожка из поцелуев теперь проложилась по шее. Грудь пульсировала в ожидании, когда ее накроют жадные до дарения ласк губы.
— Я не в состоянии спрашивать, когда так сильно хочу, чтобы ты….
— Чтобы я что?
Халк улыбался. Я не видела этого, но знала.
Мне было уже не до девичьей стыдливости.
— Хочу…. Чтобы ты вошел в меня.
Неуловимое движение рукой, и обнаженная головка члена — распухшая, толстая, требовательная — нагло протиснулась в скользкий вход. Но лишь на несколько сантиметров. После чего застыла.
Я резко выдохнула и подалась навстречу — все, он мой, почти во мне, так сладко может чувствовать
