дело! – не клеился, но потом в дело пошли поцелуи и обнимашки, так что слова потеряли значение. Посидев на коленях у принца, послушав вместе с ним любимую песню, покормив его с ложечки остатками какого-то супа, Вера возращалась домой довольная и оптимистично глядящая в будущее.
Она еще не знала, что в течение двух следующих недель будет тщетно уговаривать Михаила встретиться еще хотя бы раз. Из-за комиссии агенту по недвижимости и других непредвиденных расходов, связанных с переездом, у кавалера больше не было возможности выгуливать Веру по кофейням и театрам. Ходить за ее счет он не мог: мужская гордость, все в таком духе. А потом устроился подрабатывать подавальщиком в какую-то забегаловку на Химмаше: надо было хоть чем-то помогать матери. К отсутствию денег прибавилось отсутствие времени. Как назло, даже двухмесячный юбилей первого поцелуя Михаил вынужден был провести не с подругой, а на работе. Что было делать Вере? Ехать самой? Но если раньше Миша был соседом, к которому можно заявиться просто так, то теперь она напрашивалась в гости к далекому, занятому и сильно устающему человеку. После пары аргументированных отказов Вера перестала предлагать приехать. Уже стеснялась.
– Доктор, мы его теряем, – ляпнула Кира после того, как младшая сестра посвятила ее в свои душевные тайны. А появившиеся в ответ слезы прокомментировала следующим образом: – Что-то, сеструха, плаксивость у тебя сильно повысилась. Надо бы таблеточки попить.
«Утром от нечего делать училась готовить ореховый пирог: просто-напросто взяла кулинарную книгу, нашла там рецепт, который выглядел вроде бы вкусно и вроде бы несложно, купила недостающие продукты и во всем следовала инструкции. Получилось как будто неплохо, особенно что касается запаха. Единственный минус: он совсем не увеличился в объеме, пока пекся. Хотя должен был. Когда стала вытаскивать из формы – оказалось, что прилип. Думала поддеть ножичком – стал разрушаться. Тогда мне пришла в голову дурацкая мысль – перевернуть этот злополучный пирог кверх ногами и потрясти. Некоторое время он сидел там, а потом начал отлепляться и, в конце концов, разломился пополам. В общем, ту часть, которая вывалилась, я красиво обрезала и оставила для родителей, а ту, которая залипла – пришлось выковыривать и съесть. Теперь сижу и меня подташнивает от полукилограмма сладкого в животе. Ну да ладно, надеюсь, что в следующий раз выйдет лучше. Кирка ходит за спиной и, как всегда, подкалывает: не собираюсь ли я поступать в кулинарный техникум, как Хазанов. Острячка! На самом деле, просто хочется приготовить что- нибудь вкусненькое для Миши, удивить его, когда придет. Если придет. Нет, я все-таки не теряю надежды на то, что еще увижу его у себя в гостях! Вот и готовлюсь к этому визиту. Тренируюсь…
Сегодня две недели, как не виделись. А когда-то два дня казались ему долгим сроком! Охо-хо…
Сейчас сижу перед компьютером, пишу на одной коленке и то и дело обновляю страницу в Интернете: жду, ответит или не ответит на мой комментарий к своей фотке, где он в форме работников этого кафе. Прошло уже 15 минут, я вижу, что он он-лайн, а ответа все нет и нет. Может быть, обиделся? Но я же пошутила…
Пишет, что устал, что у него депрессия и что луна похожа на пиццу «Маргарита», которую подают у них в заведении. Хочется утешить, помочь, приласкать, но как это сделаешь, если он там, а я здесь? Спрашиваю, в чем именно у него проблемы, – не отвечает. Пытаюсь писать всякие нежные слова, но в аське они выглядят как-то бездушно.
Утром, пока пирог сидел в духовке, снова шарилась в его блоге, смотрела записи двухлетней давности, когда мы еще не были знакомы. Рассказы про какие-то неизвестные события, незнакомых людей… Мало что поняла, по большому счету. А все равно читала, не отрываясь. Было ощущение, что что-то очень важное читаю. Зачем, почему? Сама понимаю, что маюсь дурью и ничего не могу с собой поделать.
Приклеилась к Мише.
Мне кажется, я не ценила тех дней, когда он жил здесь, когда мы постоянно были вместе. Просто наслаждалась, думала, что так и надо, так всегда и будет. Ни о чем не размышляла, даже дневник толком не вела: так, отписки какие-то. Даже чувства у меня, наверное, меньше, чем сейчас, было. А теперь я, кажется, влюблена в него сильнее, чем раньше. Ни о чем не думаю, кроме него. Может, просто из-за долгой разлуки я забыла, какой он на самом деле, и придумала себе идеальный образ, на который не могу налюбоваться? Попробуй разберись…
Недавно поймала себя на том, что, когда читаю какую-нибудь книжку и представляю то, что там написано, рисую себе Мишу в роли главного героя. А сегодня за ужином смотрели какую-то передачу про Великую Отечественную войну, и там один дед вспоминал свои боевые подвиги. В результате я так расфантазировалась, что вообразила, будто эти подвиги совершает Миша, а я, такая вся из себя боевая подруга, ему помогаю. Теперь сижу и думаю – что за бред? Может, мне действительно пора лечиться?
Ага, он ответил на мой комментарий! Кажется, не обиделся. Поставил улыбающийся смайлик. Хотя кто его знает, он когда про плохое пишет, тоже «улыбается». Дурацкий Интернет… А я? Чем я занимаюсь?! Описываю в дневнике свои сетевые разговоры, как последняя виртуалка! Тьфу…
Ладно, не будем о грустном. Миша говорит, что через два-три дня постарается выкроить время встретиться со мной. Получится ли, нет ли… Стараюсь не обольщаться, чтобы потом не быть разочарованной.
Мне страшно. Кажется, он отдаляется от меня.
И я ничего не могу с этим поделать».
8
Светланочка
Прошло два дня. У Миши снова что-то с чем-то не срослось: несмотря на свое обещание, он так и не появился. В очередной раз болтаясь по двору в полном одиночестве, Вера заметила на скамейке компанию девчонок-реконструкторш и решила подсесть к Мишиным подругам, чтоб хоть так приблизиться к возлюбленному. Ее узнали, приняли. Поприветствовали. И представили одной из подруг, пока еще незнакомой:
– Это Танечка. Она же Теруань де Мерикур. А это Вера. Просто Вера. Бывшая девушка Миши Зарудина.
– Я не бывшая! – воскликнула Созонова.
Все сразу напряглись.
– Ну извини уж…
– Просто ляпнули…
– Нам как-то показалось…
– Мы совсем не специально!
Дело замяли. Немного побеседовали о том о сем. Обсудили особенности венецианского городского костюма XVIII века и маркитантской униформы времен Семилетней войны. Вера, конечно, молчала по большей части, только слушала. Потом, дождавшись паузы, спросила: из реконструкторской ли тусовки парни ее собеседниц и если нет, то терпеливо ли ждут возвращения подруг со всяких слетов и исторических мероприятий. Может, жалуются на то, что девчонок вечно нет в городе? Или совсем не беспокоятся? Оказалось, почти все реконструкторши встречаются с себе подобными.
– Вот как! – заключила Вера. – Значит, я одна такая «внешняя». Может, расскажете хоть немного, что там у вас происходит на этих тусовках, чтоб я была в курсе? А то от Миши не добьешься. Вот, например, последняя реконструкция – Бородинской битвы?
– Бородинской битвы?
Второй раз за пятнадцать минут между Верой и девчонками возникло недопонимание. Оказалось, что никто из Мишиных подруг не слышал о реконструкции сражения 1812 года.
– Как же так? А слет в конце июня? Вы там были?
– Ну а как же!
– Там – сам бог велел…
– Народу была туча. Сотни две! Впервые, кажется…
– Но многих не увидели! Хоть ждали.
– А подробней? Расскажите, что там было интересного! – попросила Вера девочек.
В этот момент к скамейке подошла еще одна незнакомая реконструкторша.
– Хаюшки всем! – бросила она. – О чем речь ведете, люди добрые?
– Да все слет вспоминаем.