сокровище тамплиеров развернулась по-настоящему!
– Не всех, кто сидел в Бастилии, можно назвать негодяями! – заметил виконт вслух, рисуясь.
– О, д’Эрикур, разумеется, вас я в виду не имею! В Бастилию попадают и по политическим делам… Но боюсь, что случай этого человека не из таких. Кстати, получается, что он сидел там одновременно с вами. Его фамилия Кавальон. Может быть, вы знакомы?
Виконт сглотнул.
– Нет, – ответил он, как мог, беззаботно. – Режим в Бастилии не способствует общению между заключенными. К тому же у меня были более интересные занятия, нежели сводить знакомства со всякими уголовниками…
– Вы правы, сударь! Оставим же этот разговор!
– Оставим! – подтвердила Дельфина, которая удовлетворила свое любопытство и не любила однообразия.
– Давайте еще поиграем во что-нибудь! – потребовала Флорина.
Играть решили в прятки. Дамы прятались, а кавалеры наперегонки их искали. Кто какую найдет, тот той и демонстрирует свое вольномыслие…
Сидя с закрытыми глазами, д’Эрикур понял, что игра обещает быть еще короче, чем он думал. То ли одной из актрис уж так не терпелось оказаться в мужских объятиях, то ли она была настолько глупа, что думала, будто виконт ничего не слышит, но только скрип ключа в замочной скважине доносился до ушей д’Эрикура вполне отчетливо. Он прекрасно представлял себе ту единственную комнатку возле их гостиной, которая запиралась и ключ от которой – виконт заметил это, когда пришел, – торчал в замке. Было даже странно, зачем отцу понадобилось закрывать это помещение. Обычно оно пустовало или использовалось в качестве склада для ненужных вещей… «А сегодня это будет место для прелюдии с прекрасной Флориной… или Дельфиной», – сказал виконт сам себе. Он уже вознамерился было представить, как все случится…
…Когда женский визг и раздавшийся следом за ним топот ног прервали приятные размышления д’Эрикура.
Мгновенно открыв глаза, виконт с изумлением увидел тучного человека в костюме простолюдина, пулей пронесшегося через гостиную и исчезнувшего где-то в анфиладе комнат. За ним, пожалуй, стоило бы погнаться, но д’Эрикур слишком долго соображал, что к чему. Да и испуганное лицо дамы, если учесть правила светского тона, требовало вмешательства виконта сильнее, чем какой-то бегающий по слишком гостеприимному дому оборванец.
– Я только открыла… – пролепетала перепуганная Дельфина. – А он как выбежит!.. И я подумать не могла, что там кто-то есть…
– Кто это, виконт? – спросил Пальмароль.
– Понятия не имею. Наверно, какой-то несчастный, который не знаю чем насолил моему отцу. Старик совсем уже впал в безумие. Притаскивает каких-то оборванцев в особняк, потом запирает их… Впрочем, мне до них обоих дела нет, – закончил д’Эрикур. Затем подбежал к Дельфине, стремительно обнял ее и произнес: – А я вас нашел, дорогая! Извольте теперь прогуляться в мои покои!
Актерка, жеманно хихикая, последовала за д’Эрикуром, а Пальмароль отправился бродить по дому в поисках второй прячущейся прелестницы.
Парижская полиция любила ранние утра. Она знала, что в это время легче всего застать нужного человека дома, вынуть его, тепленького, из кровати, и предпочитала являться перед рассветом. Так поступили и с д’Эрикуром. В пять часов утра, когда он только-только расшнуровал корсет на актерке и наконец освободил ее от последней детали туалета, раздался требовательный стук дверного молотка.
Поначалу виконт не придал этому значения. Он знал, что слуги уже встают, а если нет – им все равно придется это сделать и со всем разобраться. Наверняка какой-нибудь нищий снова явился просить милостыню или устраиваться на работу. Может, даже вернулся ночной сумасшедший из запертой комнаты. В любом случае д’Эрикуру было плевать, кто пришел: раздетая актриса на кровати волновала его больше, чем визитер, будь он хоть самим королем. Виконт уже подготовил свое орудие к бою и собирался приступить к самому главному, но нарастающий шум внизу, звуки скандала, голоса и приближающийся топот солдатских сапог беспокоили его все больше и больше. Наконец д’Эрикур натянул рубашку и слез с кровати. Как раз вовремя! Дверь в спальню отворилась. На пороге стоял отец. За его спиной – отряд полиции. Где-то позади маячило обеспокоенное личико мачехи.
– Прошу великодушно простить меня, сударь… – Командир отряда изогнулся в поклоне. – Однако получен приказ…
– Этот человек утверждает, будто бы на вас, виконт, поступил донос! – гневно прервал его граф д’Эрикур. – И что вы на это ответите?!
– Если утверждает, значит, действительно поступил… В наше время это обычное явление… – виконт старался говорить как можно более холодно и высокомерно, но ему уже рисовались самые страшные перспективы. – К счастью, у меня уже есть опыт пребывания в Бастилии. Пользуясь случаем, еще раз благодарю вас за это ценнейшее приобретение, батюшка… Что ж, господин начальник, мне разрешат по крайней мере одеться?
– Прекратите паясничать! – рявкнул отец.
– Господин виконт неправильно меня понял, – произнес полицейский таким льстивым тоном, словно был не охранником правопорядка, а лакеем. – Я не уполномочен арестовывать вашу милость. Мне поручили всего лишь произвести обыск.
От сердца у д’Эрикура сразу же отлегло.
– Могу я узнать, что вы ищете? – спросил он.
– К нам поступили сведения о вашей причастности к смерти госпожи де Жерминьяк…
– Дожили! – закричал отец, снова не дав полицейскому договорить. – До чего вы докатились, виконт?! Сначала порочные связи, азартные игры, недостойный образ жизни, дурные книги, и вот теперь… Боже мой, неужели вы запятнали себя убийством?!
Мачеха в коридоре разразилась рыданиями. «Интересно, она плачет из-за меня или просто уже не в силах выдерживать отцовские вопли?» – подумалось д’Эрикуру.
– Уверен, что скоро это недоразумение прояснится, – ответил он вслух. – Однако не смею задерживать вас, господа. Приступайте к работе. Моя спальня в вашем распоряжении. Если вы ничего не найдете, в чем я не сомневаюсь, можете осмотреть остальные покои.
Полицейские рассеялись по комнате. Первым делом начальник отряда сорвал с постели одеяло, под которым прорисовывалось что-то объемистое. Голая актриса, прятавшаяся все это время от визитеров, отчаянно завизжала. Отец недовольно сверкнул глазами. Командир смутился. Его подчиненные отозвались сдавленными смешками.
– Надеюсь, эта ценная улика не свидетельствует обо мне как об убийце? – сострил виконт.
– Я бы не был так весел на вашем месте, – тихо ответил ему отец. – Судя по всему, у вас завелись могущественные враги. Быть может, вы и не совершали убийства. Но те, кто написал на вас донос, могли подбросить вам доказательства!
– О чем вы?! – удивился виконт, думая про себя: «Старый дурак совсем уже выжил из ума».
– Я говорю о том, что сегодня ночью, пока вы изволили развлекаться, я обнаружил незваного визитера!
– Как?
– В наш дом проник какой-то нищий. Я обнаружил его в покоях вашей мачехи. Уверен, что ему заплатили за то, чтобы он подкинул в наш дом некие очерняющие вас вещи. Так что благодарите Бога за мою бдительность: этот прохиндей сидит сейчас на нижнем этаже под замком.
«Уже не сидит…» – с грустью понял виконт.
Не успел он признаться отцу в том, что выпустил «заключенного», как тот решительно заявил:
– Думаю, самое время заняться этим типом! Пойду отопру его! Думаю, будет полезно, чтобы наш «гость» встретился с господами из полиции!
Не успел отец договорить, как в коридоре зазвучали шаги.
– Это еще кто?! – оторопел граф.
«Оборванец вернулся!» – радостно подумал виконт.
