холодильнике все есть. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату.
Глубокая ночь. Слышен шум дождя. С потолка капает в подставленный пластмассовый таз. Рядом пластмассовая кошачья уборная, которую одна за другой посещают и шуршат пластмассовым гравием кошки. Макс кладет на голову подушку, твердую пластмассовую подушку. Он уже спит, когда в комнату входит очень бодрая и совершенно голая Пола. Она влезает под одеяло к Максу, и он просыпается.
— Меня разбудил телефон, — сообщает Пола. — Эти новые баптисты приезжают в шесть утра. Спать уже бессмысленно. Ничего, что я вас разбудила?
Расскажите мне эту пьесу про вурдалаков. Только подробнее.
— Это не сон? — бормочет Макс.
Она смеется и, чтоб доказать, что это не сон, гладит его по лицу. Когда путем долгих и сложных переплетений и перемещений на огромной кровати Пола оказывается под Максом, на спину Макса прыгает кошка и начинает драть его когтями. Макс терпит.
Пола Макферсон спасла моего брата от Афганистана, и он стал с нею жить. С ним вместе жили спасенные Полой кошки, птицы, баптисты, евреи из России и палестинцы из Ливана. Касымова за поступок его зятя из партии не исключили, но Ларису он из дому выгнал. Из театра ее тоже выгнали, и Степа поселил их с Антоном в Шишкином Лесу. Антон вырос без отца.
Я помог ему поступить в театральный институт, это было очень непросто. А то, что он решил стать капиталистом, — не моя вина. И Степа пытался вразумить его, вернуть к традициям семьи, но Антон упрям как осел. Вернее, как ишак. Азиатская кровь в нем сильнее. И всегда находились люди, готовые ему помочь. Кто-то, не только Пашка Левко, помогал ему во всех его финансовых проблемах. Степа так и не узнал кто.
6
В практических сегодняшних делах Антон у нас в семье разбирается лучше всех. Поэтому, обнаружив, что фургон угнали, Катков кинулся к нему. Антон позвонил Петрову, новому хозяину Шишкина Леса, и вот он уже встречает его в темном дворе галереи.
Невзрачный Петров выходит из машины в сопровождении своих незапоминающихся ассистентов.
— Мы уже связались с ГАИ, — говорит ему Антон, — они просят точные приметы фургона.
— Мы уже им все сообщили, — Петров спокоен и деловит. — А деньги целы?
Антон уходит проверять, целы ли деньги.
В отблесках света из окна видно, как двое из команды Каткова развязывают лежащего на асфальте Жорика. Катков срывает пластырь с его рта. Жорик вскакивает на ноги.
— Проспал, засранец? — печально спрашивает Катков. — Ты понимаешь, что ты наделал?
— Ну, Валера, в натуре...
— Кто угнал фургон? Ну, говори же!
— Ну, я ж не видел, в натуре...
— Не видел?
— Они сзади подошли, в натуре...
— А вот тебе по твоей натуре, — и потерявший терпение Катков наотмашь бьет Жорика по лицу
У Жорика из носу сразу побежала кровь.
— Ну ты козел! — вытирает кровь Жорик.
— Что ты сказал, сопляк?
— Козел сраный!
Жорик бьет ногой Каткова в живот и, легко вывернувшись из рук пожилых катковских охранников, убегает в ворота.
— Догнать? — спрашивает у Каткова один из пожилых мосфильмовцев.
— А пошел он. Какое же, однако, ничтожество.
— Я все-таки догоню. Жалко пацана, — говорит другой, садится в свою машину и уезжает.
— Валерий! — кричит выбежавший из галереи испуганный Антон. — Что тут у тебя вообще происходит?!
— Найдем грузовик. Клянусь, найдем, — оправдывается Катков.
— К черту грузовик! — кричит Антон. — Там сейф открыт! Денег нет!
— Так деньги же забрал Степан Сергеевич.
— И ты спокойно мне это говоришь?
— Но это же его деньги.
Пожилой мосфильмовец выезжает со двора ловить и утешать Жорика.
Антон идет объясняться с Петровым, но тот уже все понял, и его ассистенты уже действуют, уже быстро что-то бормочут в свои мобильники.
Теперь понятно, что проволочки, висящие у них из ушей, к поп-музыке никакого отношения не имеют.
Жорик, всхлипывая от обиды, бежит по переулку. Оглядывается, видит появившуюся из-за угла машину поехавшего за ним мосфильмовца и вбегает в арку ворот.
— Ну козлы!.. Ну козлы!..
Он прижимается к стене и достает из-под мышки пистолет, но машина мосфильмовца проезжает мимо.
Жорик пробегает двор насквозь и выскакивает на другую улицу. Прямо перед ним светится вход в ночной магазин. Сюда только что подъехал потрепанный «фордик», и его хозяин едва успевает выйти из машины, как Жорик приставляет пистолет к его губам.
— Ключи давай, козел!
Тот от испуга не понимает, что от него хотят.
— Ключи, сука!
Выдергивает у него из руки ключи от машины, бьет рукояткой пистолета в лицо, садится в машину и уезжает. Хозяин угнанного «фордика», прижимая ладонь к разбитым губам, скрывается в магазине.
Жорик мчится с выключенными фарами по темной улице. Вроде бы ушел. Сворачивает в переулок.
Но тут дорога перегорожена. Впереди строительные работы. Тупик.
— Ну козлы! Все козлы! — стонет загнанный Жорик, разворачивается и гонит назад.
Поворот. Заблудился. Перед ним опять тот же ночной магазин, но посреди улицы уже стоят выбежавшие из магазина охранник, продавщица и хозяин «фордика». Охранник уже звонит куда-то по мобильнику.
Свернуть Жорику некуда. Он едет прямо на них. Они едва успевают отскочить из-под колес.
— Суки! Козлы!
«Фордик» мчится дальше и чуть не врезается в появившуюся внезапно на перекрестке милицейскую машину.
— Ну козлы!
Объезжает машину по тротуару.
Пролетает перекресток на красный свет.
Милиционеры включают сирену и едут за ним.
Жорик резко сворачивает в переулок.
В другой переулок.
Выезжает на набережную Москва-реки. Шмыгая носом и вытирая рукавом слезы, оглядывается. Погони не видно.
Жорик останавливает машину. Выходит из нее, отгибает боковое зеркало и глядится в него, изучая свой разбитый нос. Кровь из носа все еще течет.
— Бляди все, козлы, суки, — говорит Жорик. Туман. На том берегу реки старинный монастырь. Купола подсвечены прожекторами. Красиво.
Чтоб остановить кровь, Жорик прислоняется спиной к парапету набережной и задирает лицо к небу.
Туман. Луна. Облака. Жорик достает из кармана мобильник и нажимает кнопку памяти. Она долго не
