полушубок.
Славин пригласил сесть, спросил:
— Какая у вас была сумка?
— Коричневая... средних размеров, с двумя ручками, закрывается на молнию.
— Что в ней было?
— Мое водительское удостоверение, деньги в сумме сорока пяти рублей, щетка для волос... кое-какая косметика: помада, пудра. Там еще были маленькие ножницы... зеркальце круглое, носовой платок и ключи от квартиры... вот, пожалуй, и все.
Майор специально спросил сначала о сумке. Он хотел, чтобы женщина немного успокоилась. А когда она справилась с волнением, Славин задал следующий вопрос:
— Полина Астаховна, какого он был роста?
— Кто, бандит?
— Да.
— Не знаю, темно было, а в подъезде он повернул меня к стене лицом... Хотя, по-моему, он высокого роста.
— Вы так думаете или видели все-таки?
— Когда я подходила к подъезду и услышала сзади быстрые шаги, то, обернувшись, увидела мужчину, не могу сказать точно его рост, но он был намного выше меня. На лице была черная маска. В правой руке он держал молоток, а в левой — нож, — она руками показала длину ножа, — вот такой длины. Я вскрикнула, а он подставил мне нож к животу: «Не пикни! Враз проткну!» Потом он положил молоток в карман пальто, а нож взял в правую руку и говорит: «Снимай шапку и шубу!», а сам вырвал у меня сумку. Я чуть сознание не потеряла. Сняла шубу, шапку, все это он забрал и потребовал, чтобы я вошла в подъезд. Там заставил повернуться лицом к стене, а это было как раз между двумя дверями, в тамбуре, что ли... и говорит: «Стой, не шевелись и ни звука, а то зарежу!» Затем стало тихо. Я стояла, стояла, потом не выдержала и обернулась, а его, конечно, и след простыл. Поднялась я в квартиру и почти сразу же позвонила. Муж выбежал во двор, на улицу, но никого там не нашел.
— Маску вы его не рассмотрели?
— Нет, темно было.
— В какое время вы закончили работу?
— В час тридцать я была в парке. Быстренько отчиталась у диспетчера и села в наш дежурный автобус. Он довез меня до угла нашей улицы и поехал прямо, я прошла немножко, свернула во двор своего дома, и тут — на тебе!
— На улице никого не встретили? Может, видели, что сзади кто-то идет?
— Нет, улица была совершенно пустынной, я не оглядывалась, никаких шагов не слышала. Он во дворе дома как из-под земли вырос, словно специально меня дожидался.
Майор понял, что большего от нее он не добьется, записал приметы шубы, шапки и обратился к старшему лейтенанту дежурному следователю:
— Примите заявление, допросите и доставьте потерпевшую на машине домой.
— Есть, товарищ майор! Она здесь с мужем...
— Все равно.
— Есть.
Старший лейтенант открыл дверь, пропуская вперед женщину. Славин поднял трубку телефона прямой связи и спросил у помощника дежурного:
— Что нового?
— Пока безрезультатно.
— В таксомоторные парки наших людей направили?
— Так точно.
— Хорошо. Если что, сообщите, я буду в кабинете.
Владимир Михайлович, выдвинув верхний ящик стола, достал папку. Это был его доклад на завтрашней, вернее, уже сегодняшней, сессии районного Совета депутатов трудящихся. Отыскал раздел, где говорилось об участии общественности в охране общественного порядка, и начал вносить дополнения.
«Должны же согласиться со мной, — думал он, — что, увеличив количество дружинников, ежедневно выходивших на дежурство, мы сможем освобожденное число сотрудников милиции бросить на раскрытие преступлений, в том числе и на розыск этого грабителя».
Вскоре с места происшествия прибыла оперативная группа, и в кабинет вошел капитан.
— Осмотрели мы и подъезд и весь двор, но ничего не нашли. Пока приехали, следы преступника почти полностью занесло, на улице черт знает что творится, и эксперт слепка следов ног уже не смог сделать, правда, по еще заметным очертаниям следов он определил, что размер обуви у преступника сорок один — сорок два. На стоянке такси, куда привела собака, находились две машины, но они прибыли туда значительно позже момента совершения преступления, и водители ничего интересного для нас сообщить не смогли.
Славин поблагодарил капитана и отпустил его, затем позвонил дежурному по управлению. Ответил майор Ремин.
— Какая в городе обстановка?
— После полуночи расшумелись: разбой в вашем районе, в Октябрьском двое — один взрослый, другой несовершеннолетний — три шапки у прохожих сорвали, патрульная машина, к счастью, проезжала мимо... Ну вот пока и все. Я надеялся, что сегодня, при наличии таких дружинников, все пройдет спокойно, но видишь, не получается.
— Каких дружинников? — не понял Славин.
Ремин рассмеялся и пояснил:
— Мороза с вьюгой...
— В городе все знают о «нашем» разбое?
— Конечно, я даже начальнику управления доложил.
— Ну, и что он сказал?
— «Славин дождется, что скоро его собственную жену ограбят», — Ремин снова рассмеялся и уже от себя добавил: — Так что, на всякий случай, предупреди Маргариту Ивановну, пусть по ночам без мужа или хотя бы другого мужчины не ходит.
— Ну, моя жена по ночам никуда не ходит, не то что твоя, — поддел Ремина Славин, который знал, что тот очень ревнивый.
Ремин клюнул:
— А что моя? Ты что, видел ее где-нибудь ночью?
— Мне кажется, что ее и сейчас дома нет.
Это для Ремина было уж слишком. Он торопливо закончил разговор и положил трубку.
Славин улыбнулся, представив себе, как в эту минуту Ремин лихорадочно натягивает на себя шинель и сбивчиво объясняет товарищам, что отлучается на полчасика домой, чтобы перекусить.
«Ничего, — думал Славин, — будет знать, как других задевать». И он начал набрасывать, какие еще мероприятия необходимо включить в план по розыску опасного преступника. В этот момент тихо звякнул прямой телефон. Дежурный по райотделу доложил:
— Товарищ майор! Тут привезли водителя такси, который говорит, что он возил похожего на интересующего нас человека.
— Где он? — встрепенулся Славин.
