Но вот напротив входа в банк остановился автобус. Из него вышли женщина и двое мужчин. Это кассир и охрана. Они вошли в здание госбанка. К остановке подошел следующий трамвай, и Мочалов снова вместе с другими бросился на штурм задней площадки вагона. Но через пару минут трамвай, подавая резкие звонки, отошел от остановки, и тут Мочалов увидел, как к автобусу подошел мужчина. Даже на расстоянии майор узнал Корунова, настолько он хорошо помнил его приметы.
Это действительно был Корунов. Он постучал рукой по двери автобуса и, когда она открылась, весело поздоровался:
— Здорово, Петрович! Иду мимо и вижу, что ты сидишь за рулем. Дай, думаю, поговорю со старым знакомым, заодно, может, и подвезет по пути.
Корунов сделал попытку войти в автобус, но водитель попросил:
— Ты извини, Володя, но в автобус нельзя. Дело в том, что я привез кассиршу за деньгами, а с ней начальник охраны, вредный он мужик. Если заметит, что в машине посторонний человек находится, враз скандал устроит, к начальству побежит, жаловаться начнет, что я инструкцию нарушаю.
— А... понимаю, — ответил Корунов и ступил снова на землю, — не будем нарушать инструкцию. Ну, а так мы можем поговорить?
— Так можно, только когда они подойдут, ты уж извиняй, но от автобуса отойди, а то нагоняй мне будет.
Корунов оглянулся: все его дружки были на местах. Он спокойно сказал:
— Хорошо, Петрович, как увижу, что они идут, сразу же отойду. Расскажи, как живешь?
Пока Заварзинов, спокойно и не торопясь, точь-в-точь как учил его Мочалов, рассказывал о своей жизни, оперативники все ближе подходили к преступникам. Новиков и еще один сотрудник должны были обезвредить Корунова. За Арихой следили два других оперативника. Могилу Мочалов поручил задержать старшему оперуполномоченному Пушкареву и молодой сотруднице Плаховой. Прутов занял позицию между остановкой трамвая и автобусом, и чтобы приблизиться к нему, надо было бежать, а это значит — заранее обнаружить себя. Но делать было нечего, и Мочалов тихо приказал стоявшему рядом старшему лейтенанту Мостовичу, чтобы тот был готов помочь своим товарищам, которым поручено задержать Прутова. Мочалов понимал: когда преступники начнут действовать, Прутов наверняка повернется спиной к остановке. Значит, Мостович сможет незаметно приблизиться к нему.
Майор взглянул на часы: до выхода кассира осталась минута. Мочалов не спеша направился к дверям госбанка. Он, конечно, мог остаться и на остановке, но Петр Петрович не позволил себе быть наблюдателем в то время, когда его товарищи, подчиненные, будут вести схватку с преступниками. Мочалов решил, что он, в случае непредвиденных обстоятельств, сможет броситься на помощь к любому своему сотруднику. Не знал Петр Петрович, что на этот раз ему бы лучше стоять в стороне. Подходя к дверям госбанка, он не заметил, как расширились в панике глаза Арихи- Юшевича. Он сразу узнал Мочалова. Из дверей госбанка вышла кассир, а за ней охрана. К кассиру с ножом бросилась Могила, но тут же ее схватили за руки работники милиции. Корунов успел выхватить из-за пазухи пистолет, но двое молодых крепких парней сбили его с ног и отобрали оружие. Прутов тоже успел выхватить пистолет, но Мостович нанес ему мощный удар сзади и свалил на землю. Прутов тут же был обезоружен. А вот с Арихой-Юшевичем случилось непредвиденное. Еще до того, как к нему приблизились оперработники, он, увидев Мочалова, понял все. Неуловимым движением Ариха выхватил из кармана гранату и, выдернув кольцо, поднял ее над головой:
— Не подходите, лягавые, взорву!
Гранату он держал в левой руке, а правой поспешно вытаскивал из кармана пальто пистолет.
Мочалов в этот момент оказался сбоку от него. Не раздумывая он бросился к бандиту, но тот успел уже вытащить пистолет и почти в упор дважды выстрелил в майора. Мочалов, словно наткнувшись на невидимую преграду, остановился и, заваливаясь на правый бок, начал падать. На мгновение все растерялись. Ариха не мешкая бросился через дорогу.
Купрейчик пришел в себя раньше других. Он громко приказал:
— Задержанных в автобус, связать! Окажите помощь Мочалову! — И сам бросился за Арихой.
Алексей еще не знал, что Ариха и Юшевич — одно и то же лицо. Сейчас впереди него был преступник, которому нельзя дать уйти. Рядом с Купрейчиком оказался Новиков. Ариха завернул за угол, оперативники — за ним. Через несколько десятков метров преступник свернул в арку. Для того чтобы не оказаться расстрелянными в упор, оперативникам пришлось выбежать на середину улицы и, поравнявшись с аркой, убедиться, что Ариха не остановился там, и только тогда вбежать в нее. Купрейчик приказал:
— Ваня, ты беги по улице вдоль дома, не дай ему выскочить со двора, а я за ним.
Новиков побежал по тротуару, а Купрейчик, пробежав арку, выглянул из-за выступа во двор и увидел, как от ближайшего подъезда Ариха метнул гранату. Капитан упал. Грохнул сильный взрыв. Осколки с визгом ударили в противоположную стену. К счастью, граната не долетела до угла арки. Капитан вскочил на ноги и бросился вперед. Но двор был пуст. «В подъезде скрылся!» — понял Алексей и побежал туда.
Сейчас он был уверен, что Ариха вряд ли останется у дверей. Завязывать перестрелку в подъезде — это значит не уйти. Ему надо оторваться от преследователей. Наверняка попытается это сделать, ворвавшись в квартиру на первом этаже, или выпрыгнуть через окно на улицу, или же уйти через чердак. Не задерживаясь, Купрейчик вбежал в подъезд и сразу же услышал топот ног. «Уже где-то к третьему этажу подбегает», — понял Алексей и побежал по лестнице. Этажей было пять. Когда Алексей поднялся на последний, то увидел люк, ведущий на чердак. Не раздумывая капитан полез по металлической лестнице вверх. Он понимал, что стоит Арихе чуть приостановиться, и он в упор выстрелит в Купрейчика. Но перед глазами Алексея стоял падающий Мочалов, и уже никакая сила не могла остановить его. Он на мгновение задержался у последней перекладины лестницы, а затем ловко, по-кошачьи, прыгнул на чердак.
Вдалеке мелькнула фигура Арихи. Купрейчик вскочил на ноги:
— Стой, гадина! Все равно не уйдешь!
В ответ раздался выстрел. Пуля ударилась о балку перекрытия. Алексей побежал. Вскоре показался конец чердака, и капитан увидел, что Ариха вылазит через лаз. Купрейчик как раз пробегал мимо такого же лаза и не раздумывая выскочил на крышу. Она была покрыта снегом. Далеко внизу слышен шум машин, там улица. Они стояли на расстоянии пятнадцати метров и молча смотрели друг на друга. Каждый решал, что ему делать. Ариха понимал, что время играет не на него. В любую минуту число его преследователей может увеличиться, а это значит, что нырять обратно в полутемный чердак нельзя — можно попасть прямо в руки оперативников. Единственный выход: попытаться уйти по крышам, благо, что дома стоят плотно прижавшись друг к другу.
Купрейчик понимал, что если дать Арихе перебраться на крышу соседнего дома, то у него появятся шансы уйти. Алексей не хотел допустить и того, чтобы преступник нырнул обратно на чердак. Там, в полутьме, будет труднее его взять. И он, прицелившись, дважды выстрелил. Пули вспороли снег между Арихой и лазом. Тот спрятался за конус лаза, а это и надо было Купрейчику. Он твердо решил, что если преступник попытается проникнуть снова на чердак, то он откроет прицельный огонь. Ариха принял другое решение. Он, хватаясь руками за соединительные ребра жести, полез вверх. Купрейчик сунул за пазуху пистолет и сделал то же. Он был более ловкий, чем Ариха-Юшевич, и достиг конька крыши раньше. Дунул на застывшие пальцы и вытащил пистолет. Преступнику оставалось до верха еще метра два — два с половиной, и капитан мог уничтожить его с первого же выстрела. Пересиливая себя, Алексей приказал:
