он у вас бывал?
— Нет, не очень.
— Как звать его?
— Андреем Андреевичем.
— Почему вы считаете, что он мог похитить деньги?
— Понимаете... — архиепископ еще больше смутился. Чувствовалось, что эта тема смущала его, но делать было нечего, и он продолжал: — Цыбуля и Латюк — люди степенные, знаю я их давно. А вот что касается Черта, то мы познакомились недавно, он иногда приходил ко мне. Вчера мы — я, Цыбуля и Латюк, — немного выпили, и тут приходит Черт. Он был уже изрядно выпивши, но когда сказал, что у него день рождения, мы пригласили его к столу. После второй или третьей рюмки он совсем опьянел и начал шуметь. Но мы его успокоили и уложили спать. Утром, когда я проснулся, увидел, что Черт уже не спит, сидит у стола и слушает радиоприемник.
— Кто у вас шофер?
— Мумикова Зинаида Николаевна. Степенная женщина. Я ей верю, человек она честный, беременная.
Последняя фраза вызвала у Славина улыбку. Он подумал: «Ничего себе подтверждение честности».
— Шофер или гости ваши, кроме Черта, заходили в комнату, где деньги лежали?
— Нет.
Неожиданно Славин услышал голос Подрезова. Он подошел сзади, и Владимир Михайлович его сразу не заметил. Подрезов спросил, обращаясь к потерпевшему:
— А почему вы назвали не всех своих гостей?
— Как это не всех? — сделал удивленное лицо потерпевший.
— У вас же вчера дома и другие люди находились, может, я не прав?
Лицо Подрезова было непроницаемым, смотрел он на хозяина недоверчиво и строго.
Архиепископ смущенно перебирал пуговицы своего пиджака. В наступившей тишине было слышно, как в дальней комнате переговаривались сотрудники милиции. Наконец Ротмистров заговорил:
— Да, знаете, я как-то запамятовал. Ко мне действительно приходил проситель по поводу открытия церкви.
— Как его фамилия?
— Не помню. Но ни в одну из комнат он не заходил. Я с ним поговорил в прихожей, и он ушел.
— И больше никого не было?
Архиепископ был явно удручен этими вопросами. Ему очень не хотелось продолжать разговор, что, конечно, не ускользнуло от внимания сотрудников уголовного розыска. Славин видел, что Подрезову удалось что-то узнать, и начал активно помогать ему:
— Действительно, почему вы не хотите назвать всех, кто приходил к вам вчера? Вы же понимаете, насколько это важно для нас.
После непродолжительной паузы Ротмистров смущенно сказал:
— Ну, был здесь еще один мой знакомый. Но он тоже совершенно не причастен к этой истории. Я его очень уважаю как порядочного и честного человека, и поэтому мне будет крайне неприятно, если вы начнете его допрашивать.
— Как его фамилия?
— Фамилия? — переспросил Ротмистров. — Ах, фамилия?.. Гиллер Яков Самойлович. Честнейшей души человек. Поверьте мне, он не причастен.
— Он тоже причащался? — съязвил Подрезов.
Архиепископ удивленно поднял на него глаза. Подрезов пояснил:
— Я имею в виду, пил ли он тоже.
— Да, он тоже три стопки вина выпил.
— Где он работает и живет?
— Он не минчанин. Проживает в Москве, но адреса его я не имею.
— Где и кем он работает?
— Не знаю.
— Давно вы знакомы?
— Да. Я знал его еще до войны.
— С какой целью он приезжал к вам?
— Он в Минске проездом. В адресном столе узнал, где я живу.
— Где он остановился?
— Он уже уехал.
— Знаете его московский адрес?
— Нет.
Когда Славин задал этот вопрос, то уже был уверен, что Ротмистров ответит отрицательно. Он почувствовал, что потерпевший не хочет, чтобы сотрудники уголовного розыска заинтересовались Гиллером.
Славин кивнул Подрезову, и они вместе направились в спальню. Осмотр места происшествия уже заканчивался. Владимир Михайлович спросил эксперта:
— Нашли что-нибудь на ящиках, где деньги лежали?
— Да. На обоих ящиках много отпечатков пальцев и ладоней рук.
— Не сравнивали следы между собой?
— Нет, надо будет позже попотеть. — Старший лейтенант повернулся к следователю и спросил: — Ванин, сейчас будем откатывать руки жильцам квартиры или позже?
Следователь, очевидно, страдал одышкой, потому что прежде чем ответить, откинулся на спинку стула, несколько раз глотнул воздух и тихо ответил:
— Я думаю, что это надо сделать здесь. Мне все равно придется всех допрашивать, так что время есть. — Он повернулся к Славину: — Как ты считаешь, Владимир Михайлович?
— Чего ж тянуть, давайте сейчас.
Архиепископ, его домработница и понятые — средних лет женщина и пожилой мужчина — непонимающе переглянулись. Для них слова «откатывать руки» были непонятны, и Славин, видя это, пояснил:
— Нам надо сделать отпечатки рук всех жильцов квартиры. Это необходимо для того, чтобы исключить следы, оставленные ими на выдвижных ящиках, где лежали деньги.
Архиепископ поспешно закивал головой:
— Да, да, пожалуйста.
Славин понимал, что времени терять нельзя. Он не стал дожидаться, пока будут закончены составление протокола осмотра места происшествия, допросы и работа эксперта, вызвал из квартиры Подрезова. Прямо во дворе договорились, что Подрезов берет на себя проверку Гиллера, а Славин — Черта, и разошлись.
Владимир Михайлович сразу же поехал к себе в отдел. Позвонил
