кошка — молодой ягуар!.. Слава богу, не тигр, не лев! Однако существо прыгучее, сильное, со страшными острыми клыками. Кожедуб не чувствовал боли… Пальцы его обхватили горло рычавшего зверя, и в следующее мгновение он резким движением прикончил бы его, но тут прозвучал выстрел… Животное обмякло.
Кожедуб поднялся. Он выглядел менее возбужденным, чем Бухенвальд, стоявший рядом с пистолетом в руках. В их сторону по парковой дорожке бежали еще какие-то люди…
— Я спас вам жизнь! — проговорил Жора самодовольно. Когда он убирал пистолет в маленькую кобуру, спрятанную под пиджаком, он уже полностью овладел собой. В лице не осталось и следа волнения.
Подбежавшие сотрудники охраны из свиты Бухенвальда проводили Кожедуба в коттедж. Врач, возившийся до этого с трупом, с тем же вниманием, с которым он до этого осматривал покойника, перевязал раны. К счастью, они не были глубокими.
— Теперь вы мой должник! — Норицын упивался ролью спасителя. — Признайтесь, надоел вам со своим обществом, и вы решили побродить в одиночестве. Видите, чем для вас это закончилось!.. Если бы вы не курили ваши дрянные сигареты и я не понял, откуда доносится запах дешевого табака, оказаться вам на том свете. Надеюсь, теперь поняли: держаться рядом со мной означает жить!.. И не только для вас. Для всего нашего народа!.. Великого народа!
Делая вид, что старается перетерпеть боль, Кожедуб прикрыл глаза. Видеть и слышать Бухенвальда было уже невыносимо. К сожалению, он не мог не слышать его. Но он постарался это сделать и мысленно сосредоточился на том, для чего он сюда приехал: на расследовании убийства гражданина Апельсина, депутата Государственной Думы. Что знал к этому моменту Кожедуб?..
Убитый ударом чего-то тяжелого по затылку Иван Апельсин был председателем Национальной Рабочей партии — сокращенно НРП. Название сущности не соответствовало. Партия была не национальной, а интернациональной. Сам Иван Апельсин был первым и единственным крупным политическим деятелем России, который был индиго. Таковым считался каждый, у которого среди предков был индиго. То ли папаша, то ли мамаша Апельсина прикатили в Россию то ли из Европы, а может быть, и из Америки. Очень дружелюбные, неконфликтные, старающиеся решать любые вопросы миром люди-индиго были непримиримы в одном — своего собственного существования они не признавали. «Никаких людей-индиго на самом деле не существует! Те, кого так называют, на самом деле просто потомки одного из многочисленных африканских племен, живших в труднодоступных районах джунглей и потом, в силу истребления определенных видов животных и невозможности добычи пропитания охотой, вышедшие в большой мир. Внешние отличия ни о чем не говорят. На Земле проживает много народов, совершенно непохожих друг на друга, тем не менее все они — люди, а никакие не индиго и уж тем более не дьяволы!»
Фоном Кожедуб слышал нервные выкрики, доносившиеся в залу через открытые двери…
— Во флигеле был целый зоопарк!.. Зачем, о дьявол, понадобилось ему держать здесь всю эту свору!.. Африканское чучело тосковало по джунглям! — охранники Бухенвальда не были политкорректны. — Кто-то выпустил всех зверей… Теперь они разбрелись по парку. Предупредите милицию… Звери могли выбраться и за территорию участка… Надо предупредить окрестных жителей, звери могут напасть на них. Чертов дьявол!.. Может, его какая-нибудь собственная горилла прикончила?
Это повелось с самых первых лет, когда об индиго только начали говорить: они всячески препятствовали обсуждению темы индиго, не давали ни в какой форме изучать себя — чурались любых анализов, медицины. Люди-индиго отличались исключительным природным здоровьем и…
Очень короткой продолжительностью жизни! Практически не болея, они проживали быструю жизнь — рано созревали, рано вступали в брак, давали жизнь многочисленному потомству и так же рано умирали. Женщины-индиго (а все это были не первоначальные вышедшие из леса индиго, а метисы, образовавшиеся от смешения с местным населением) вынашивали свой плод не девять, а четыре месяца. Иероглиф «четыре» означает у японцев также «смерть», поэтому число четыре считается несчастливым, как у христиан тринадцать (Иуда, предавший Христа, был его тринадцатым учеником-апостолом). Для многих — еще один аргумент в пользу дьявольской сущности индиго.
Индиго объясняли четыре месяца разницей в питании между джунглями и современным обществом… Глупое объяснение! Кто не верил, тому говорили про естественное изменение природы человека под действием цивилизации.
Откуда-то донесся душераздирающий крик… С этого момента работа следственной группы была полностью дезорганизована. Новость об убийстве Апельсина, сохранявшаяся до сих пор в тайне, стала известна средствам массовой информации — к коттеджу подъехали телевизионщики. Внутрь их не пускали, и они попытались проникнуть через забор. Встреча с тигром закончилась для двух из них смертью.
— Если бы современный человек все время думал только о деньгах, это было бы полбеды! — сказал Владику-Герою Посланник. — Настоящая беда в том, что деньги человека интересуют не так сильно, как представляют многие. Тайные инстинкты обезьяны, ее страхи, ее любовь к хаосу джунглей — вот что правит всюду!..
Владик сидел, расслабленно прикрыв глаза. Только что ему показалось, что живьем он видит то, что можно увидеть только в страшных снах. То, о чем шепотом говорили между собой некоторые члены бухенвальдовской НЕРО… Но оказалось — это только чучело и причудливые тени. Слава богу, только они.
9
Христианский миссионер Хуан Суарес хорошо знал, что с африканскими колдунами лучше дела не иметь. И не потому, что он, подобно их соплеменникам, панически боялся их убийственных заклятий. Ни в какие заклятья не верил. Просто все колдуны, с которыми приходилось хоть как-то сталкиваться, были редкостными жуликами и проходимцами. Суарес был уверен: они откровенно дурачат соплеменников, наживаясь на их глупости и приверженности диким суевериям.
Но в последнее время Суарес, хотя его духовный сан и его миссия никак не позволяли делать этого, подружился с колдунами. Вернее, дружбой в прямом смысле слова это не было. Скорее — взаимным интересом. Суарес тайно, под покровом ночи, встречался с колдунами, платил, и они сообщали некоторые сведения… Впрочем, очень путанные, отрывочные и сдобренные чудовищными порциями колдовской околесицы, без которой эта публика обойтись не могла.
Суарес выбрался из глинобитного дома, больше походившего на убогую хижину, на воздух. Но удушливая, влажная жара что в доме, что за его пределами была одинаковой. Голова у Суареса кружилась. Он знал, что болен, жить ему осталось немного, и потому не боялся идти на риск… Он был единственным европейцем, отважившимся забраться в эти смертельно жаркие дебри, и старался собрать больше информации о таинственном и пугавшем, что происходило в них…
Кругом уже царил мрак, но в руках Суареса был маленький электрический фонарик, который до времени он держал выключенным. Сделав несколько шагов по глинобитной веранде, он неожиданно споткнулся обо что-то… Это насторожило его — некоторое время назад, еще при дневном свете, он сам вымел веранду веником из пальмовых листьев…
Суарес включил фонарик и, хотя уже всякого насмотрелся и ко многому привык, с неодолимым ужасом и отвращением увидел у ног колдовские предметы: собачью голову, высушенного хамелеона и коготь вороны…
Тут же за спиной раздался торжествующий хохот:
— Ты вздрогнул!.. Значит, все время боишься! Твой бог не способен защитить тебя!.. При этом я знаю, ты говорил людям, что Аджио — проходимец и обманщик. Не надо нести ему деньги!..
Суарес поднял глаза и различил, наконец, темную фигуру, нахально развалившуюся на дереве на развилке из трех толстых ветвей у самой стены хижины. Фонарик был уже выключен.
