Постоянный страх сатанистов, что Романовы одним росчерком пера могут объединить православную церковь и католическую, был одной из главных причин умерщвления шестерых последних царей из этой династии.
Смерть Александра I была использована для подъема мятежа. Он должен был уничтожить все христианское.
ДЖЕЙМС РОТШИЛЬД ЗАВОЕВЫВАЕТ ПАРИЖ (1825-1830)
«Барон» Джеймс стал великой личностью. Короли и народы были вынуждены считаться с ним, и он оправдывал это, давая взаймы 520 млн. франков правительству Реставрации, нуждавшемуся в деньгах после всех войн времен Революции и империи. 50 лет назад в книге «Монархи-евреи нашей эпохи» Туссенель писал:
«Каждый может считать фатальный 1815 год началом эры новой силы, хотя еще до этой даты коалиция банкиров, скупив зерно, провалила московскую кампанию… Москва и Ватерлоо – эти два названия нужно запомнить как напоминание о вмешательстве евреев в наши (французские) внутренние дела.
Финансовый суверенитет обнаруживает себя в годы национальных бедствий.
Деньги процветают на людских бедах. В 1818 г. Франция, вынужденная заплатить 1,5 млрд. франков в качестве контрибуции, стала добычей для международных финансистов из Франкфурта, Парижа, Лондона и Вены, которые «как один» стали наживаться на ее бедах».
Конечно, Ансельм, Соломон, Натан и Джеймс составляли единое целое. Не приказал ли им Амчел, будучи на смертном одре, всем действовать «как один»?
«И тогда началась работа для главных финансистов, которые стали советниками государственных деятелей, захватили монополию в настоящем и будущем на государственные займы Франции, предоставляемые на грабительских условиях. Страна была вынуждена согласиться, поскольку ее бюджет был наполнен на 50 %, евреи же получили в заклад весь ее годовой доход». (Туссенель).
В самом деле! Джеймс Ротшильд III из каждых 100 франков государственного долгового обязательства занял правительству только 50 и при этом 5 франков вернул в виде от предоставленных в заем денег, что составило 10 % прибыли на следующий год, получаемые деньги удвоились.
Джеймс становится «ростовщиком королей». Это в добавление к его спекуляциям на бирже, где он влиял на рост и падение курса ценных бумаг, привело к тому, что доходы барона составляли миллионы.
Ротшильды были не только финансистами, позже они превратились в индустриальных магнатов и торговцев. Их громадный капитал, подобно миллионам пиявок, прицепился к любому виду человеческой деятельности.
В период между 1815 и 1830 гг. они просто обирали пять великих держав:
Англию, Россию, Австрию, Францию и Пруссию. Так Пруссия в 1818 г. договорилась о пятипроцентном займе в 5 млн. фунтов стерлингов, но получила только 3,5 млн., или 70 %, что уже делало заем семипроцентным.
Но самое интересное было в том, что долговые обязательства должны были быть выкуплены через несколько лет в стопроцентном объеме, т.е. выкуплены Пруссией по номиналу, или в размере 5 млн. фунтов. Пруссия платила Ротшильдам доход в 1,5 млн. фунтов плюс проценты.
В 1823 г. Джеймс полностью вернул французский заем.
В 1823 г. Джеймс получил орден Почетного легиона.
ЛАЙОНЕЛ («СИДОНИЯ») ПЕРЕДАЕТ ДИЗРАЭЛИ В РУКИ САТАНЕ
«Годы, последовавшие за 1820 г., стали годами Ротшильдов. К середине столетия бытовало изречение: в Европе есть только одна власть, и эта власть – Ротшильды». (профессор Вернер Сомбарт «Евреи и современный капитализм», стр.99).
До чего слабоумны и лицемерны были тогда неевреи, склонявшие к революциям против всех монархов, но никогда (за исключением незначительного переворота в 1848 г.) против «единственной власти» – Ротшильдов.
В то время как Джеймс был занят организацией переворота в 1830 г. и грабил Францию, юный Лайонел из Лондона, сын Натана, привлекал Дизраэли на сторону Сатаны.
«Золотой век» Ротшильдов только начинался.
Даже Ротшильды не верили в возможность осуществления плана евреев о покорении мира. Слушая признание и бахвальство Лайонела, Дизраэли с характерной еврейской сообразительностью подумал, что было бы неплохо изобразить Ротшильдов на страницах книги, и, скептически отнесясь к реализации этих «миражей» о мировом господстве, извлечь сиюминутную выгоду из восторгов своего патрона. Так в 1844 г. был опубликован его политический роман «Конингсбай», в котором любовная история служит обрамлением для политических заявлений Лайонела. Таким образом, непомерная и предательская жажда Дизраэли извлечь выгоду из признаний своего патрона превратилась в наиболее убедительное доказательство существования еврейского зла.
На протяжении почти 75 лет бравые британцы читали «Конингсбай» и думали, что «Сидония» был литературной выдумкой. Только благодаря моим статьям в Лондоне Европа осознала, что «Сидония» – это портрет Лайонела Ротшильда.
«Многие предсказания, сделанные героем Сидонией, исполнились. Возможно, это объясняет вновь появившийся интерес к романам Дизраэли, и в особенности к изучению Сидонии, который был охарактеризован российским автором графом Черепом-Спиридовичем как портрет первого лорда Ротшильда». (Плеин Иглиш, 22 октября 1921 г.).
«Между Сидонией (Лайонелом) и Конингсбай (Дизраэли) сразу же возникла дружба». (стр. 235).
Конечно! Два пламенных еврейских заговорщика!! Нет никаких сомнений в том, что Сидония, описанный Дизраэли в его романе, был никто иной, как Лайонел, сын Натана Ротшильда II. Луис Апджон в книге «Граф Беконсфилд» на странице 118 утверждает:
«Беконсфилд в своих романах представил реальных людей».
Другого такого Сидонию, какого с фотографической точностью описал Дизраэли, невозможно найти на всей земле.
Прежде всего «Сидония был непомерно богат».
ДИЗРАЭЛИ ОБНАРОДУЕТ ЗАМЫСЛЫ РОТШИЛЬДА
«Его отец (Натан Ротшильд II) пристроил своих братьев в главные столицы Европы. Он распоряжался мировыми финансовыми рынками и, конечно же, был фактическим хозяином всего остального. Он буквально держал в закладе годовой доход южной Италии (с помощью Карла Ротшильда в Неаполе). Короли и министры всех стран искали его расположения и руководствовались его предложениями». («Конингсбай», стр.213-214).
«Сидония (Лайонел) провел два года, живя то в Париже, то в Неаполе».
«У него не было сердца, он был человеком, лишенным эмоций». (стр. 217).
«То, что мы называем сердцем (говорил Сидония-Лайонел) есть всего лишь нервное ощущение, подобное скромности, которое постепенно исчезает в обществе». (стр. 248).
