и наконец-то огляделся.
С Паханом произошла разительная перемена. Из глаз пропало безумство, которое сменили ужас, удивление, усталость.
— Ты пока с дядечкой разбирайся, а я Чучундрика подальше отведу. А то от его вида у генсека память работать лучше начинает. Видишь, про гороскоп вспомнил. А вдруг у него из памяти всплывет, что он в прошлой жизни курицей был и начнет что-нибудь откладывать? А заодно и дядек нехороших, которые убежать не успели, а сразу попадали допугивать будем.
Я неторопливо подошел к генсеку. Передо мной сидел Кашкин, потерянный и разбитый.
— Андрей? — Взгляд приобрел некую осмысленность, бывший замполит признал своего соседа по лестничной клетке. — А я, вот, тут правлю…
— Вижу. — Желание раздавить эту гниду голыми руками пропало напрочь. И не только голыми. Кругом валялось достаточно брошенного оружия. Жалости к нему я не испытывал, ни грамма. Надо было что-то делать, но я не знал что.
Вдруг он резко встрепенулся, наверное, от внезапной догадки.
— А как ты-то в этом мире очутился?
— Да уж не на такси приехал. Переместили. И, между прочим, из-за тебя.
— Кто?!
— Догадайся. — Я не стал вдаваться в подробности своих взаимоотношений с дьяволом.
— Неужто, сам…, - слова застряли в глотке, и я не услышал, кого имел в виду Кашкин.
Но, тем не менее, разочаровывать я его не стал и утвердительно кивнул головой. Пахан бухнулся на колени и принялся попеременно то квадратиться, то креститься, возведя очи к воображаемому небу и беззвучно шевеля губами.
Вот, оказывается, за чьего посланца он меня принял. Пусть. Самозванцем я себя не считал ни в коей мере. Самозванец, это когда сам называется. А если с кем-то путают — ничего страшного. Лишь бы польза от этого была. Да и устранение Пахана — дело богоугодное. Так что Кашкин не так уж и далек от истины, как это может показаться на первый взгляд, хотя сам Господь к моему появлению в этом мире не имеет никакого отношения.
Бессловесная молитва длилась пару минут, затем Пахан медленно поднялся с колен и вновь обратил свой взор на меня.
— Что теперь со мной будет?
— Ничего хорошего. Не мне решать. На все воля божья. — Я произнес последнюю фразу специально для того, чтобы сосед еще больше окреп в своем убеждении насчет моего могущественного спонсора. — Я здесь для того, чтобы помочь тебе устранить то, что ты тут напортачил.
— А почему же в течение стольких лет мне все позволялось, почему меня не остановили в самом начале?
— Пути Господни неисповедимы, — я сначала решил отделаться еще одной расхожей фразой, но, подумав мгновение, добавил, — там надеялись, что ты одумаешься, раскаешься.
— А видишь, что получилось. Я-то уже сам поверил, что являюсь… богом…, - последнее слово он выдохнул едва уловимым шепотом.
— Ну, ты загнул.
— А что? Тысячу лет я не старею, не меняюсь…
— Это из-за разноскоростного течения времени в мирах. Так что не обольщайся. Любой человек из нашего мира будет здесь таким же долгожителем. И не только человек. Даже насекомые, которым у нас отмеряно существовать всего несколько часов, тут проживут столетия. Не ломай над этим голову. Лучше думай как лучше исправить то, что ты здесь набедокурил.
— Я не понимаю, что требуется исправлять? На мой взгляд все нормально, отлажено, все под контролем…
— А те, кто меня прислали, придерживаются иного мнения. И не будем больше препираться. Я здесь не для этого. Поможешь, облегчишь свою участь, а нет, так и не надо, сам управлюсь.
— Я помогу, — Пахан тут же испуганно пошел на попятную, — что требуется сделать?
— Развалить твою подконтрольную и отлаженную систему.
— Без меня она сама развалится, — не без сожаления вздохнул Кашкин, — твердая рука здесь нужна. А так лет сто еще по инерции пожгут друг друга, повоюют и угомонятся.
— Вот этого-то и нельзя допустить. Когда узнают, что святой престол вакантен, думаешь, не найдется претендентов занять его?
— За этим, как раз, дело не станет. Плох тот папик, который не мечтает стать Паханом.
— Надо сделать так, чтобы в кратчайший срок все узнали, что отныне все будет по-другому. Никаких костров, никаких папиков. Разошлешь во все уголки послания, в которых сообщишь, что отрекаешься от всего, потому как заблуждался. Можешь сослаться на голос божий, наставивший тебя на путь истинный.
— Разве служение Господу — заблуждение?!
— Богу не служить надо, а верить в него. А ты вообще служил не богу, а дьяволу. Иначе меня бы здесь не было. Сообщишь, что покидаешь этот мир, — услышав эти слова, Пахан вжал голову в плечи, — что приемника не оставляешь, потому что Паханат расформировывается, и всякий желающий занять твое место — еретик. Не мне тебя учить, как народу в голову вбить правильные мысли. Так, начнешь писать послания, или на твою помощь рассчитывать не стоит?
Я постарался, чтобы мой последний вопрос прозвучал твердо и уверенно, показывая, что легко обойдусь и без содействия Пахана, и его сотрудничество больше всего нужно ему самому. Получилось. Кашкин поспешно согласился:
— Что ты, что ты, я же обещал помогать. Все будет исполнено наилучшим образом. И никаких посланий не потребуется. Дело в том, что как раз в эти дни я намечал провести внеочередной всемирный съезд, на котором хотел…, - Пахан на секунду замялся, потом виновато и едва слышно выдохнул, — объявить себя богом…
Да, запросики у Кашкина еще те, куда там старухе со своим корытом. Что удумал? Мало ему было мирового господства. Интересно, как отреагировал бы настоящий Господь, не покинь он этот мир, если бы узнал о конкуренте?
— Так что, известить всех не составит большого труда, — более смело продолжил Пахан, когда удостоверился, что ничего с ним не произошло после произнесения роковых слов, — а о повестке я никогда заблаговременно не сообщаю, значит все решат, что именно ради этого я и собрал их.
— Что ж, — я сосредоточенно сморщил лоб, прикидываясь, что размышляю о приемлемости данного варианта, и, выдержав значительную паузу, дал «добро», — ладно. Съезд, так съезд. Как скоро делегаты соберутся вместе?
— Вообще-то, основная масса уже в Паханате. Но если подождать пару дней, то подтянутся и представители отдаленных регионов…
— Нет! — Я не собирался предоставлять Кашкину столь длительную передышку. Требовалось действовать незамедлительно, пока Пахан обуян ужасом и верит, что я являюсь посланцем небес, отправленным сюда для высшего правосудия. Как только он хоть на йоту усомниться в этом и немного совладает со своим страхом, все может вернуться на круги своя. — Отдаленные регионы обойдутся. Сколько времени потребуется, чтобы собрать тех, кто есть?
— День я еще не назначал, значит, около часа. А если бы дата уже была бы названа, то сидели бы и ждали, когда соизволю до них снизойти.
Я уловил в голосе соседа самодовольные нотки и посчитал их скверным признаком. Очень скверным. Признаком того, что Кашкин может в любой момент уступить место Пахану, шизофренику, возомнившему себя богом.
— Значит дай команду, чтобы немедленно собирались.
— Гм… Я-то не против, только некому ее выполнять. Все разбежались, — генсек бросил испуганный взгляд на Лялечку, держащуюся в отдалении.
— Как это некому?! — Словно из-под земли появился пингвинячий кардинал, я так и не понял, где он прятался все это время. — Сейчас все устрою!
