подъехали, и переключил свое внимание на спорщиков.
В центре, окруженные затаившими дыхание слушателями, друг против друга стояли низкорослый начальник пресс-службы УФСБ и громадный, аки бурый медведь, заместитель коменданта Управления подполковник Украинцев.
– Это безобразие, – начальник пресс-службы держал Украинцева за нижнюю пуговицу черного овчинного тулупа, – ваши люди чуть не разбили дорогостоящую камеру…
За спиной заместителя коменданта в ряд возвышались три мрачных прапорщика, которые, по всей видимости, и были виновниками инцидента. Рядом с начальником пресс-службы переступали с ноги на ногу двое юношей в ярких куртках с баулами в руках и девушка в длинном желтом пальто.
– Позвольте, а где разрешение на съемку? – прогудел Украинцев, нависая над собеседником. – Откуда охрана может знать, кто они такие?
– Но, Опанас Григорьевич, я же рядом стоял! – в десятый, наверное, раз объяснил начальник пресс- службы.
– Не рядом, – выдал подполковник, – а в нескольких метрах.
– Естественно! Я же не буду мешать съемке и лезть в кадр!
– Неубедительно, – отрезал Украинцев.
Мальков спрятал улыбку.
Заместитель коменданта был фигурой легендарной.
Его рвение в службе не знало границ. Он приходил к семи утра, за два часа до начала рабочего дня, а уходил ближе к полуночи, самолично обходя все этажи здания и проверяя печати на дверях запертых кабинетов. Иногда Украинцев останавливал замеченного после восемнадцати часов сотрудника и долго его расспрашивал, по какой причине тот задержался на работе. Подполковник обладал феноменальной памятью, знал имена всех без исключения офицеров и номера их кабинетов.
Молодые сотрудники посмеивались над Украинцевым, сравнивая его с Камнеедовым из повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу», но тот не реагировал, давая острословам тем самым понять, что повести он не читал.
– Я и так стараюсь как можно реже приводить журналистов в здание. – Начальник пресс-службы крутанул пуговицу на тулупе подполковника.
– А вот это правильно, – одобрил Украинцев.
– Да поймите же вы, это моя работа – общаться с прессой и телевидением! – разошелся глава подразделения по связям с общественностью. – Я обязан давать комментарии! Обязан! Где, по-вашему, я должен это делать?
– Можно на той стороне улицы, – Опанас Григорьевич ткнул пальцем в красочную вывеску «Галантерея», висящую на доме напротив.
Начальник пресс-службы оглянулся и рассвирепел еще больше.
– Я что, пресс-секретарь директора магазина?! Вы подумайте, как к нам люди относиться будут, если я начну давать интервью, а в кадре над моей головой будет сиять надпись «нитки-пуговицы-тесьма» или «пиво»!
Егор рассмеялся, прикрыв рот ладонью и повернувшись спиной к спорящим.
– Пусть думают, что это происки журналистов, – выдал Украинцев. – Монтаж с целью в очередной раз опорочить ФСБ.
Начальник пресс-службы задохнулся от такого предложения.
– А вы не дадите нам интервью? – язвительно спросил один из парней.
– Не дам, – отрубил подполковник.
– Я почему-то именно так и подумал, – сказал тележурналист.
Стоящие за спиной у Украинцева прапорщики угрюмо зашевелились.
Начальник пресс-службы, которому надоело комментировать работу ФСБ то на фоне вывески «Следственное управление ГУВД Санкт-Петербурга», то под жестяной табличкой «Въезд только для машин скорой помощи»[25], сжал пальцы и почувствовал, что пуговица с тулупа заместителя коменданта наконец оторвалась.
– Мне придется написать рапорт на имя начальника управления…
– Пишите, – невозмутимо отреагировал Украинцев. – Я действую по инструкции…
– Тридцать седьмого года! – запальчиво заявила девушка-телеведущая.
– Которая до сих пор не отменена. – На лице подполковника промелькнуло некое подобие улыбки. – И не рассекречена.
Мальков удивленно поднял одну бровь.
На его памяти Опанас Григорьевич впервые позволил себе пошутить.
«А ведь он не так прост, – подумал референт ИАС. – И вся его игра в тупого службиста – не более чем маска… Кстати, ведь никто, кроме кадровиков и, наверное, Панина с Ястребовым, реально не знают, где он служил до того, как попасть на должность замкоменданта. Вроде в Узбекистане, но поди сейчас проверь. И управление неизвестно, и подразделение. Сослуживцев у него здесь нет, хотя из Ташкента добрый десяток сотрудников наберется. Однако его никто не помнит… Служил в районном отделе? Возможно, но всё равно с кем-то должен был пересекаться. Ан не пересекался… Плюс память на лица, плюс физическая форма, не похожая на кабинетного работника…»
К тротуару притерлась белая «Волга», и из приоткрытого окна выглянул специалист по составлению психологических портретов террористов.
