В «документальной повести» Шенфельда всё слишком уж напоминает плохой детектив. Тут и следователи с такими фамилиями, по которым установить их практически невозможно. Ведь Иванов — одна из самых распространенных русских фамилий, а Сааков (Саакян) — армянских. Еще Шенфельд утверждал, что «летом 1942 года в “Правде Востока” появилась статья о самоотверженном и патриотическом поступке профессора Мессинга, на свои личные сбережения подарившего Красной армии боевой самолет. А еще через день в той же газете была опубликована телеграмма:
“Товарищу Вольфу Мессингу. Примите мой привет и благодарность Красной Армии, товарищ Вольф Мессинг, за вашу заботу о воздушных силах Красной Армии. Ваше желание будет исполнено.
И. Сталин”».
Текст телеграммы Сталина Мессингу Шенфельд цитирует совершенно точно, однако этот текст взят из книги Татьяны Лунгиной, где опубликован оригинал телеграммы. На бланке указано, что телеграмма была направлена во Владивосток, по всей вероятности, в Дом военно-морского флота, где тогда выступал Мессинг. Можно предположить, что выступления телепата анонсировались в газетах, из которых секретариат Сталина и мог узнать, где именно в данный момент находится Мессинг. Однако нет никаких данных о том, что эта телеграмма когда-нибудь публиковалась в печати, иначе бы Мессинг наверняка сохранил бы и соответствующую газетную вырезку. Поэтому Шенфельд никак не мог читать ее в «Правде Востока». Статья же летчика Константина Ковалева, воевавшего на самолете Мессинга, появилась не в «Правде Востока» летом 1942 года, а в газете морской авиации Балтийского флота «Летчик Балтики» от 22 мая 1944 года.
Стоит заметить, что есть еще одна фотография самолета, построенного на средства Мессинга. На ней изображены два летчика в польской военной форме, а на истребителе помещена надпись: «От польского патриота проф. Вольф-Мессинга польскому летчику». Опубликовавший этот снимок историк Леонид Александрович Любимский, полковник в отставке, утверждал, что увидел его в книге, посвященной истории польских авиасоединений в СССР, и что «в подписи кратко сообщалось, что самолет был подарен истребительному авиаполку “Варшава” в мае 1944 года». К сожалению, название книги, где изображены польские летчики на фоне советского истребителя Як-1Б с надписью о том, что это дар Мессинга, Любимский не сообщил. Добавлю только, что самолеты Як-1Б серийно выпускались с сентября 1942 года; всего до конца войны было построено 4188 машин. Неясно также, на польском или на русском языке была издана эта книга. Однако можно предположить, что вышла она в тот период, когда у власти и в Польше, и в СССР находились коммунисты. Тогда всячески поднимались на щит две армии Войска польского, сформированные в СССР в 1944–1945 годах и сражавшиеся под советским командованием против немцев. А вот об армии польского генерала Владислава Андерса, подчинявшейся польскому правительству в Лондоне и в 1942 году ушедшей из СССР в Иран, предпочитали не вспоминать. Поэтому можно было бы допустить, что на снимке были запечатлены не офицеры просоветского польского авиаполка «Варшава» в 1944 году, как это писали авторы книги, а офицеры армии Андерса в 1942-м. Ведь Мессинг сам когда-то служил в Войске польском и, скорее всего, оставался польским патриотом, несмотря на антисемитизм, процветавший в предвоенной Польше.
В мемуарах он прямо писал, что давал деньги на самолет дважды, в 1942 и 1944 годах. Можно было бы предположить, что на этом снимке запечатлен как раз первый самолет, построенный на средства Мессинга. Однако в армии Андерса авиации не было, поскольку соглашение о ее формировании, подписанное в Москве 14 августа 1941 года, не предусматривало создания авиационных и танковых частей. Первые авиационные польские части в СССР начали формироваться только после того, как 10 августа 1943 года было принято постановление о формировании в СССР польского корпуса, в состав которого был включен авиаполк. Так что, хотя средства на свой первый самолет Мессинг стал собирать еще в 1942 году, полякам он мог быть передан не ранее второй половины 1943 года. Но Мессинг мог не знать этого и ошибочно написать в мемуарах, что первый самолет передал именно в 1942 году, имея в виду, что он был передан кому-то из командиров армии Андерса.
Леониду Любимскому довелось встретиться с Вольфом Мессингом во Львове летом 1973 года. И вот что ему запомнилось: «Обрадовался: наконец-то есть возможность ознакомиться с его психологическими экспериментами, а может, даже встретиться удастся, побеседовать, расспросить о той фотографии.
Директор филармонии, уяснив цель моего визита, посоветовал:
— Пройдите к Вольфу Григорьевичу после окончания выступления за кулисы. Фотография, уверен, будет ему интересна».
Далее Любимский описал номер со своим косвенным участием: «Вскоре после начала выступления Мессинг сошел в проход между рядами, остановился у кресла, где я сидел, и, кивнув мне (очевидно, каким- то образом вычислив из трехсот-четырехсот зрителей человека, беседовавшего о нем с директором филармонии), попросил дать что-либо. Я подал авторучку. Он ощупал ее своими тонкими пальцами, воскликнул: “О, подарок!” — и, предложив зрителям упрятать ее где вздумается, передал кому-то. После нескольких очередных номеров он прошел, напряженно вглядываясь, по залу, вывел на сцену дородную даму, попросил открыть сумочку и возвратить мне ручку.
Поговорить с маэстро после выступления не удалось: артистическая комната и подходы к ней были до предела заполнены жаждущими личного общения с магом. Протиснулся все же поближе, и он, заметив меня, дал знать, что на следующий день ждет меня в “Жорже” (так до освобождения Львова в июле 1944 г. называлась лучшая в городе гостиница “Интурист”). Прибыл в назначенное время. В просторном номере были Мессинг и приветливая его помощница Валентина Иосифовна Ивановская. Представился и сразу же показал фотографию. Рассматривая снимок, Вольф Григорьевич быстро ходил по комнате (позднее отметил, что при малейшем волнении бьющая ключом внутренняя энергия мгновенно поднимала его со стула) и скороговоркой рассказывал: “Средства в фонд обороны я начал передавать в 42-м. Деньги у меня во время войны имелись: на концертах в Сибири, на Урале, Дальнем Востоке, да и везде, где выступал, залы были переполнены. Я просил использовать их для постройки самолетов. Сталин лично присылал мне благодарственные телеграммы”.
На секунду-две задумался, затем забросал меня вопросами: “Почему вас заинтересовала эта тема? Как попала к вам книга? Кто эти летчики, что на снимке? Как сложилась их судьба? Живы ли они? Что стало с моим самолетом?” Тогда я был в состоянии определенно ответить лишь на два первых вопроса. Едва начал рассказывать, как Мессинг опередил меня: “Понятно, вы собираете материал для диссертации. А о судьбе самолетов и летчиков вы не знаете”. Он произнес эти слова твердо, как бы поставил точку. И снова с неподдельным интересом всмотрелся в мои глаза: “А сможете ли вы узнать: участвовал ли мой самолет в боях? Живы ли эти юноши? Кто они, откуда? Как оказались в польском полку?”
Затем неожиданно для меня, как бы между прочим, сказал: “И не волнуйтесь, диссертацию вы вскоре защитите”. Я пообещал найти ответы на эти вопросы. А он неожиданно спросил: “Вы читали мои заметки?” Мне припомнилось, как в одной из воинских частей, где находился в командировке, библиотекарь предложила номера журнала “Наука и религия”, по ее словам, “с удивительно интересной вещью”, и я за ночь “проглотил” воспоминания и раздумья Вольфа Мессинга под названием “О самом себе”. Этот мой мысленный уход в прошлое лишь на мгновение вызвал заминку с ответом, но, похоже, Мессинг даже не заметил паузы. Он удовлетворенно кивнул и начал рассказывать о своей жизни. Эта беседа, если можно так ее назвать, ибо мое участие было минимальным, крепко “отпечаталась” в памяти. К тому же дома я записал ее».
После известного рассказа о том, как он предсказал Гитлеру гибель, если тот двинется на восток, был арестован гестапо, бежал и перешел через Западный Буг в СССР, Мессинг так описал своему гостю встречу с Абрасимовым: «Меня отвезли в Брест к пограничному начальству, затем — в горком партии. Там со мной беседовал приятный молодой человек — заведующий отделом культуры Абрасимов. Я, как только увидел его, сказал: “О, вы станете большим человеком!”» (Предсказание Мессинга сбылось: Петр Андреевич Абрасимов стал известным дипломатом, доктором исторических наук, автором нескольких книг. Стоит добавить, что в этой версии рассказа Мессинга нет конкретного предсказания Абрасимову о том, что он будет послом. — Б. С.)
После беседы в горкоме Мессинга освободили от проверок и включили в бригаду артистов, работавшую в западных областях Белоруссии. Его выступления неизменно вызывали у зрителей неподдельный интерес, молва о необычном артисте ширилась. «Вскоре меня привезли к первому секретарю Центрального комитета компартии Белоруссии Пономаренко, — рассказывал Мессинг. — Беседа с ним была
