Тут уж как карты лягут.
Полностью удовлетворенный, Рокотов принялся ждать.
Минут через пять к будке подошел среднего роста лысоватый мужчина с глубоко посаженными глазами и острыми скулами.
Он не стал отпирать ворота, он вышел к Рокотову через будку.
— Коротаев, — коротко и нехотя представился он. — Кто вы такой? Что вам здесь нужно? Гриша, обыщи его. Хоть это ты способен сделать?
Охранник выскочил следом и привычными жестами-оглаживаниями изучил Рокотова, но ничего страшного не нашел.
Влад всем видом показывал, что эти изучающие оглаживания ему чрезвычайно приятны.
— Так что вам здесь понадобилось? — повторил свой вопрос Коротаев, заложив руки за спину. — Это государственные владения. Вы видели знак?
Коротаев брал его на понт: это явно частное владение. Он был уверен, что чужак не отправится на поиски пропущенного несуществующего знака.
Рокотов решил добавить себе спеси и достоинства.
— Меня зовут Станислав Валентинович, — поклонился он не без грации. — Фамилия — Лошаков. Вот мои документы.
Начальник службы безопасности брезгливо взял документ и изучил его, явно сожалея об отсутствии электронного микроскопа.
— Так, — сказал он в итоге. — Это нас всех очень обрадовало. Мы в телячьем восторге. Мы готовы вас целовать. И что из этого вытекает?
Паспорт он не вернул и держал в руках.
Я представляю уважаемую и известную за рубежом австрийскую фирму. — доверительно признался Влад. Он назвал фирму, которую, в свою очередь, назвал ему генерал Ясеневский.
Такая фирма и вправду существовала. Являлась надежно законспирированным центром российской резидентуры.
— Наша фирма занимается всем — строительством, мебелью, общим благоустройством. Естественно, мы заняты поисками состоятельных и почтенных клиентов, а потому я пришел сюда…
— Кто дал вам наводку? — быстро спросил Коротаев.
— Никто, — удивленно ответил представитель фирмы. — Вы просто оказались первыми на очереди. Потом я отправлюсь дальше, ориентируясь на масштабность строительства. Здесь ведь очень много особняков, непочатый край…
— Край непуганых идиотов, ага, — саркастически кивнул Коротаев.
Влад тараторил, словно не слышал его:
— Мы многое можем предложить, и я обращаю ваше внимание на тот немаловажный факт, что все наши изделия — штучная, ручная работа. Если у вас все построено — не беда. Винтовые лестницы… гобелены… имеется антиквариат…
Он старательно подделывал свою речь под давно заученный стандартный текст, который ему приходилось проговаривать сотни раз.
Коротаев внимательно слушал его. Рокотову показалось, что все эти гобелены тот примеряет не к усадьбе Касьяна Михайловича, а к себе лично.
— Можете показать образцы? — осведомился Коротаев.
— В настоящий момент, к сожалению, — нет, — сокрушенно развел руками Рокотов. — Это целый короб, а работа требует пеших переходов. Не таскать же мне на себе такую тяжесть в этакую жару…
Коротаев от души расхохотался:
— Что же это — сапожник без сапог! Что это за торговец, который даже не в состоянии показать свой товар?
— Мой стиль — работа сугубо по предварительной договоренности, — твердо ответил Рокотов.
— Волка ноги кормят, — усмехнулся тот. — Что ты гонишь фуфло-то? Говоришь о предварительной договоренности, а сам являешься запросто, как в свою хрущобу…
«Тебя уж точно ноги кормят, — подумал Влад. — И руки. И еще кое-что…»
Он уже вычислил этого типа и в достаточной мере оценил, насколько он опасен.
— Вот я и хочу предварительно договориться, — твердо сказал Рокотов.
— Что ж… — задумчиво проговорил Коротаев и вернул ему паспорт. Похоже, начальник охраны решил сменить гнев на милость — не растрачиваться же на всякую коммерческую плесень. — Касьян Михайлович будет отсутствовать еще несколько дней, хотя может и появиться — начальство непредсказуемо. Но запись к нему зашкаливает… месяца три ждать придется. На ваше великое счастье, господин Лошаков, я уполномочен решать вопросы такого уровня. И если при нашей следующей встрече вы представите мне какие-нибудь верительные грамоты… проспекты… то я не исключаю, что та или иная сделка станет возможной.
Рокотов даже подпрыгнул от восторга:
— Вы крайне любезны…
— Снимите очки, — вдруг приказал Коротаев. И ноздри у него неожиданно раздулись.
— Зачем? — удивился Влад.
— Снимите, вам сказано.
Черт!
Рокотов повиновался.
Холодные глаза Коротаева долго всматривались в рокотовские, запоминая.
Забегая вперед, скажем, что Коротаев занимался этим совершенно напрасно, но об этом пока что никто не знал — ни коммивояжер Лошаков, ни он сам, ни охранник Гриша.
Охранник Гриша не знал еще кое-чего, весьма для себя важного.
— Можно надеть, если вам так легче.
— Так я ставлю галочку?
Рокотов вынул ручку, занес над повлажневшим блокнотом.
— Ставьте, — равнодушно пожал плечами Коротаев. — Галочка — хоть знаете, что это такое?
— Нет, — удивленно ответил Влад. — Птичка такая?
— Не знаете, а говорите. Это галоперидол. Им психов лечат. Белую горячку. Так что следите за языком, господин… Лошаков.
Разоткровенничавшийся Коротаев умолк, припоминая что-то, известное ему одному.
— Когда удобнее к вам заглянуть — в четверг или пятницу?
Это был старый, испытанный торгашеский прием. Клиенту, заглотившему крючок, не позволяют выбирать между «да» и «нет».
Удобно ли заглянуть к вам в пятницу? Это неправильная постановка вопроса, ибо возможен отрицательный ответ.
Клиент должен выбирать из двух «да».
— Когда я буду на месте, — отозвался тот. — Что я могу знать о четверге или пятнице? Я не хозяин себе. Это уж ваша работенка такая — кататься, да в двери ломиться… А те возьми и окажись запертыми.
Прием сработал на троечку с минусом.
— Да, да, — горестно закивал. Рокотов. — Это именно так. В любом, самом выгодном деле, имеются свои издержки. Я не смею вас дольше задерживать. Я навещу вас завтра же, в четверг, и буду молиться об удаче, о вашем присутствии.
— Молиться? — удивился Коротаев. — Вы православный? Католик?
Рокотов не носил креста и решил схулиганить.
— Я мусульманин, — кротко ответил он.
Он хорошо изучил мусульманский быт.
— В самом деле? Где же ваш молитвенный коврик?
— Где укажет Аллах, — гордо ответил Влад.
— Новая секта, — с удивлением отметил Коротаев. — Ну, меня это не касается. Еще один
