воду.
Правильно беседовал он и потому, что мог разгореться серьезный скандал с привлечением прессы, ибо тем же вечером Влад Рокотов выслушивал от Ясеневского жесткое предупреждение:
— Только постарайся без трупов. Их не должно быть. Я знаю тебя, ты любитель этого дела, но покамест убедительно прошу перетерпеть и обождать.
— Трупов не будет, — послушно кивнул Рокотов. — По возможности. Если только случайно попавшие под пули. Сторожевые собаки обречены… Инвалиды?
— Нежелательны. Но если уж без них никак…
— Понятно. Разрушения?
— Минимальные. Пойми — у нас ничего на них нет. Кроме того, что принес Рубинштейн. Два мелких камешка из мест удаленных. Плюс панама.
— А на словах Рубинштейн ничего не передавал? Вы говорили, что он все держал в голове, но мог и проговориться невзначай. По мелочи, в силу возраста. А?
Генерал вздохнул:
— Он что-то чувствовал. У него была отменная интуиция лагерника. — Чувствовалось, что генерал многое знает о лагерном обонянии, но предпочитает не делиться этим своим опытом. — Но передавать — не передавал, при нем в усадьбе разговаривали на отвлеченные темы. Кроме… но это тебя не заинтересует.
— А вдруг? — Влад фамильярно подмигнул. — Я готов сделать поправку на странное хобби профессора.
— Да тут, скорее, не профессор, тут сам Касьян. В день своего исчезновения… совсем незадолго, похоже… Рубинштейн связался с нами по специальной линии. Мне показалось, что он и сам был несколько удивлен. Депутат, подгуляв слегка, почему-то заинтересовался небесной механикой. Точнее — вероятностью падения в нашей местности крупных метеоритов. У Лазаря Генриховича сложилось впечатление, что все это пустой треп, полупьяная шутка, но все-таки он доложил… успел доложить. Товарищу депутату захотелось метеорита с прямым попаданием в Зимний дворец.
Рокотов задумался:
— Пожалуй, здесь и в самом деле попахивает идиотской шуткой. Что ему сделал Зимний дворец? Комнату там не выделили? Но я приму это к сведению. Очень часто в шутке есть…
— …доля шутки, — докончил генерал. — Я не понимаю, с какого бодуна ему втемяшился в голову этот метеорит.
Рокотов привык мыслить глобальными категориями.
Оставалось связать воедино фантастические грезы депутата о метеорите, уголовника-охранника, несуществующие, но активно лоббируемые алмазные прииски, панаму, лагерное чутье и все остальное, что удастся или не удастся обнаружить нынешней ночью.
Влад допил чай и поднялся:
— Разрешите готовиться к акции, товарищ генерал-лейтенант?
Тот махнул рукой:
— Иди уж. Готовься. Не хочу тебя видеть в готовом виде. Рот в порядке?
— А что такого? — удивился Рокотов. — Я буду таким же, как всегда, — разве что рюкзак придется захватить посолиднее.
— Ты знаешь, о чем я.
— В полном порядке, товарищ генерал-лейтенант.
…К этому времени коротаевские псы уже завершили обход окрестных садоводств и доложили начальнику службы безопасности о здоровенном, но очень вежливом представителе австрийской фирмы.
Тот действительно шастал по приусадебным участкам и впаривал разную дрянь… по выглядел иначе.
Андрей Васильевич ненадолго задумался.
Могло быть и так. Фирма проверена, такая есть. Пробили, прозвонили, даже о чем-то поговорили. В ней числятся и Лошаков, и этот…
— Меринцев, так вы сказали, ребята?
— Меринцев, — гаркнули те.
Нельзя исключить, что фирма действительно развернула активную деятельность в их регионе и усердно осваивает новый рынок. И кто-то ею прикрылся, присоседился, а потому общая ситуация не менялась.
Маскировку — а она налицо — не скроешь и не оправдаешь.
Как назло, никто не удосужился пообщаться с разговорчивой теткой, но тем более стало известно, что бродивший по поселку мужик, в частности, интересовался пожилым, профессорского вида дачником в белой панаме.
Вот это было очень плохо.
Это перечеркивало все надежды на реальную активность фирмы в их округе.
Более того: в самой фирме такую деятельность подтвердили. А это значило, что австрийские фирмачи в курсе, и никакие они не фирмачи, а просто ширма для куда более близкой и опасной структуры, которая всерьез заинтересовалась депутатом Боровиковым и всем, что творится в его вотчине.
Начальник службы безопасности на то и поставлен, чтобы пресекать подобные действия.
— Выкопать труп, астронома, — приказал Коротаев, не ожидая ответа. Возражения исключались. Те, к кому относился приказ, уже мысленно вооружились заступами. — В воду его. К нам скоро пожалуют гости, — предупредил Коротаев бригаду, которая выстроилась перед ним в шеренгу. — Я не знаю, кто это будут такие. Может быть, цивильные люди в цивильных тачках, с портфелями — это дело одно. Может быть, милиция — с мусорами мы тоже знаем как разобраться. Но возможны и другие варианты, не столь официальные. Вы понимаете, куда я клоню? Или жалеете Гришу и надеетесь скрасить его одиночество? Вас не смущает мой высокий слог? Вы вообще понимаете меня? Или мне выражаться иначе? Скажем, так: братаны! К нам скоро заявятся мусора с пушками, так вот мочить их лишь по моему слову. Спустить собак. Так доходчивее?
— О чем базар, — вразнобой загудело криминальное стадо. — Не накосячим.
Скрасить одиночество Гриши — и то лишь временно — был бы готов только Рокотов, ибо к Грише уже подбирались плотоядные, любимые Владом рачки.
Желающих не нашлось.
— Тогда всем разойтись по постам. Яму, куда заныкали звездочета, замаскировать. Усилить наружную охрану, освещение — на полную мощность. Болотников! Пойдешь в сторожку вторым. Оставьте помповики, возьмите автоматы. На каждом с наступлением темноты — бронежилет и каска. Я понятно выражаюсь? Спрашиваю в последний раз.
Понятнее не выразился бы и сам Демосфен.
Когда труп извлекли, то выяснилось, что панамы на нем нет.
Набрехали, уроды! Наказать надо, но всех же сейчас сразу не перемочить, это же бригада, он сам подбирал…
Чертова панама!
Но хуже всего то, что она пропала.
Кто-то взял, кто-то стучит.
Кто же из них?
Коротаев всматривался в пустые, невыразительные лица, но ничего не мог по ним прочитать. Если уж менять, то всю бригаду целиком, береженого Бог бережет. Сейчас об этом рано говорить, уже близится вечер, но завтра он поднимет этот вопрос. И бригаду, и всю прислугу. Ротация штатов.
И всех в распыл?
Не сразу, но со временем. Не так их и много — горничные, вчерашние шлюхи, «быки», шоферня… Человек двадцать, а что такое двадцать человек, когда иные сотнями гибнут? В дорожных авариях, например…
Короче говоря, он зачистит всех. На то он и Коротаев.
