череп от какого-нибудь безумного, схоронившегося снайпера. И Шныгу сберечь, он еще пригодится.
— Коротаев там побывал? — осведомился походя Влад. — Еще будучи зрячим?
— Где? — не понял гид.
— У хозяина в кабинете. Компьютер там есть?
— А как же не быть, — ответил Владимир Анатольевич с малопонятной гордостью, как будто компьютер принадлежал лично ему. — Конечно, есть.
— Так побывал Коротаев у компьютера?
— Не уследил, — виновато произнес стукач. — По идее — должен был.
— В первую очередь, — поддакнул Рокотов.
Компьютер в апартаментах Боровикова действительно был: стоял не на специальном многофункциональном столике, как в офисе, а был водружен на массивный стол из баснословно дорогого красного дерева.
Ящики стола были выдернуты и валялись на полу, немногочисленные бумаги разбросаны.
Халдей присвистнул:
— Ищи-свищи…
— Цветы из мусора растут, — напомнил Рокотов — скорее, себе самому.
На секунду Шныга озадачился, ибо слово «мусор» всегда имело для него лишь одно значение, и он не представлял, как из этого представителя человеческого рода может вырасти лютик или подснежник.
Разве что-нибудь кладбищенское, гадкое, ядовитое, но никак не красная роза — эмблема любви.
— Из сора, — поправил себя Влад, припоминая классику. — И кроме того… Тебе такое имя известно: Эдгар По?
Шныга задумался.
— Ни в зонах, ни на пересылках… Авторитет?
— Еще какой. Романы тискал.
— Так какой он авторитет, если под боком у пахана романы тискает, — разочарованно протянул Шныга. — Про Монте-Кристо небось опять? Наши любили…
— Еще бы. Свалить и отомстить — золотая тема. Я про другой роман. — Рокотов, подражая собеседнику и учитывая уровень его начитанности, сделал ударение на первом слоге. — Это, вообще-то, рассказ. Там украли письмо… Поперли, — сказал он, чтобы было доходчивее.
— Дело ясное, — кивнул Владимир Анатольевич, озирая разоренный кабинет, где было столько красивых безделушек и прочих примочек — одни Коротаев расколотил вдребезги, другие просто смел на туркменский ковер, с которого улыбался Туркменбаши — личный подарок.
Плюс сабля на стене…
Рокотов тем временем продолжал:
— Там был один хитрый мент. Письмо-то спрятали — и никак его не найти. Так он додумался, что легче всего спрятать вещь, если положить ее на виду…
— Мозговитый мент, — поразился Шныга.
Но Рокотов рассказывал все больше для души, болтал просто так — он знал, что в данном случае он не столкнулся с прецедентом Эдгара По. На полу — ненужный хлам.
Небрежно просматривая бумаги, он собрал их в пачку, аккуратно, положил на стол. Не ему решать, что важно, а что — нет.
Хотел включить компьютер, но не стал: едва они вошли в кабинет, то первое, что бросилось им в глаза, был лом, торчавший из монитора.
Факт был настолько очевидный и безнадежный, что не заслужил отдельного комментария.
— Придется изымать процессор, — пожал плечами Рокотов.
— Это еще что за штука?
— Вон та бандура, коробка железная, это компьютер и есть. А экран — это так, телевизор. Это чтобы нам затруднить работу, затянуть время. Нагадить, проще говоря.
— Но его включали, — неожиданно заявил халдей.
— Почему так решил?
— Вилка в розетке. Касьян Михайлович ужасно боялся пожара и всегда выключал из сети все приборы. У нас есть радиоточка, так он даже оттуда шнур выдергивал. Лично. Эта вилка всегда лежала со свернутым шнуром, на столе.
Рокотов выругался.
Поздно он плюнул!
Коротаев либо вычистил жесткий диск, либо стер отдельные файлы, либо переслал что-то кому-то для их с Ясеневским дела вредное.
Все равно изымать придется…
Вошел генерал и сразу оценил обстановку.
— Голяк. Ничего, — молвил он успокаивающим тоном. — У меня есть спецы, которые все восстановят, даже если эту железяку в брюхе переварить…
Шныга тоненько захихикал.
— Это кто еще? — грозно спросил полковник.
— Это представитель местного сервиса, наш тайный доброжелатель. Шныга Владимир Анатольевич.
Шныга при виде живого генерал-лейтенанта вконец онемел и стоял как вкопанный, не смея вздохнуть.
— Это он доставил панаму в обсерваторию, — доверительно шепнул Влад.
Ясеневский заулыбался:
— Рисковый парень!..
— Я собирался сваливать, — пробормотал тот побелевшими губами. — Меня бы всяко вычислили. Коротаев узнал бы, кто уходил в отлучку, и мне кранты…
— Мы и сами собирались выяснить — хорошо, что вы объявились так внезапно…
…Передатчик, вмонтированный в процессор, работал на приличном аккумуляторе и добросовестно передавал всю беседу людям, для ушей которых она не предназначалась.
В присутствии высокого лица Владимир Анатольевич постепенно наполнился уверенностью.
— Да, сваливать, — продолжал он. — Я как увидел, что мокряки начались, так сразу решил для себя: все, Шныга. Теплое место ты потерял, но в могиле еще холоднее. Как в речке.
Он подошел к окну, развел шторы, распахнул створки.
— Видите причал? Там и ваш академик с камнем на шее, и то, что от Гриши осталось, не догорело… И еще… за столом…
Занимался рассвет, и халдей вглядывался в светлеющее небо с прощальными звездами.
— Там, за столом, они о чем-то страшном говорили.
— А ну! — Ясеневский потер ладони. — Страшного не будет уже… сказывай!
— Я только урывками слышал… Очень много говорили про бурение и какие-то лазеры, что ли…
— Ну, это у Боровикова навязчивая идея, — буркнул полковник. — Считает, что нашел алмазные копи…
— Копий не видел, — быстро отреагировал халдей. — Все оружие на месте — сабли, шашки, кинжалы, дуэльные пистолеты…
— Притормози, — осадил его Рокотов. — Про бурение мы слышали, а копья тут ни при чем. Есть такое слово: копи.
— Небось тоже этот ваш придумал… Эдгар По? — с уважением осведомился Владимир Анатольевич.
— Он, он. Сильно интересовался кладами и шифрами. Гони дальше. О чем еще шел базар?
Тот поежился:
— Губернатор им не угодил… не знаю чем…
— Так… Говорили о ликвидации?
— О чем?
— Кончить собирались губернатора?
