Очевидно, он знал какой-то особый способ такого рода воздействия: Касьян Михайлович вдруг ослабил хватку, и Влад высвободился.
— Держись подальше, — на всякий случай предупредил он Коротаева.
— Не дурак, понимаю.
— Его надо выволочь отсюда, оставлять нельзя.
— Этого кабана?
— А куда ты денешься? Его нельзя оставлять здесь. Датчики…
— Понял я, — сквозь зубы произнес Андрей Васильевич.
— Тогда взяли — и к выходу…
Но Боровиков последним, нечеловеческим усилием вырвался и шагнул в сторону. Его качало, он обливался кровью.
— Не-ет, — погрозил он пальцем. — Я останусь. Не вы — так я… Граду все равно быть…
— Ты сдохнешь сейчас! — рявкнул Коротаев. — Мы — ладно, хрен с нами, ты на всех забил давно, но ты сам сдохнешь.
— Минутой раньше… минутой позже…
«О минутах говорит», — в отчаянии подумал Рокотов.
— Его надо вырубить, — сказал Коротаев. — Дай я.
— Отдохни.
Рокотов приготовил уже скользкий от крови нож и вдруг увидел, что депутат стоит на самом краю скважины.
Он стал медленно приближаться, играя лезвием.
Окровавленный Боровиков держался за сердце. Минуты его в любом случае были сочтены, в этом депутат не ошибся.
Он продолжал качать головой и грозить пальцем.
— Вы не смеете… не смеете…
Он сделал последний шаг и с протяжным воплем полетел в скважину.
— А вот теперь точно рвем когти, — сказал Рокотов. — Ступай к выходу, он прямо перед тобой.
— А ты вторым?
— А ты как надеялся?
Коротаев осклабился и двинулся к дверному проему.
Глава восемнадцатая
ЛИЦОМ К ЛИЦУ
Дураку понятно, что стрелять с верхотуры намного удобнее. Тем более при ярком освещении, которое никто не догадался погасить.
Рокотов велел Коротаеву сесть на край люка и не дышать — иначе полетит вниз при малейшем движении. Сам осмотрел окрестности. Люди еще оставались — они сновали внизу, как бестолковые мыши. Обзор был отличный.
Наведя вниз сразу оба автомата, Влад затеял пальбу. Дважды Коротаев едва и впрямь не сверзился в люк из-за горячих гильз, попадавших ему в лицо.
Публика внизу активизировалась, но это лишь ухудшило ее бедственное положение. Минут через пять Рокотов прикинул и решил, что — чисто, можно рискнуть.
— Теперь спускаемся, — сказал он Андрею Васильевичу. — Первенство, как водится, за вами. Вы у нас начальник, хоть и бывший. Отставной козы барабанщик, экстрасенс от параши.
Слепой медленно встал. Рокотов подталкивал его к лестнице раскаленным стволом автомата.
— Не оступитесь. Стоп! Поручни прямо перед вами. Нащупайте и развернитесь ко мне своим сильно похорошевшим лицом. Так, замечательно. Теперь задний ход…
Коротаев начал медленно спускаться.
Рокотов еще раз осмотрел площадку: никого — сплошные мертвые тела. Ему не хотелось, чтобы кто- то снял начальника службы безопасности выстрелом: Коротаев был нужен ему живым.
Над краем башни торчала незрячая голова.
— Свидетелем по делу хотите пустить? — осведомился Коротаев.
— Быстро соображаете. Давай, шевелись.
Голова скрылась.
Влад выждал, потом — на всякий случай — выдал прощальную очередь, описав огненный полукруг, и тоже начал спускаться.
Странно: их и в самом деле никто не тронул. Они беспрепятственно добрались до земли, где Рокотов немедленно скомандовал:
— Руки за спину.
— Зачем это еще?
— Руки за спину, скотина! — гаркнул Влад. — Чтобы овец не резал! Я сам, конечно, не овца, но ты же ведь после меня не уймешься…
— Ты не овца, ты баран.
Получив ботинком по копчику, Коротаев повиновался, и Влад защелкнул на его запястьях наручники.
— Хорошо бы и на ноги… да ты мне проворным нужен. Ходячим. Ходоком тебе, правда, уже не бывать. Хорош каламбур?
— Что это ты то выкаешь, то тыкаешь… определись уж как-нибудь.
— Не ваше собачье дело. У меня боевой стресс.
— Могли бы на закорках дотащить… до своих.
— Запросто, да неохота задницу рвать. Иди! Нашел себе лошадь…
Он снова подтолкнул Коротаева.
— Ворота справа, — предупредил тот.
— Не твое, повторяю, дело. Сначала в штаб.
Покидая штабное помещение, Рокотов не сделал важной вещи. Они вошли; внутри все было так, как оставил Влад: элементы роскоши и два холодеющих трупа.
Полный декаданс.
Бумажных документов не было, зато компьютер, конечно, был. Рокотов вскрыл корпус, извлек жесткий диск, аккуратно завернул его и спрятал в нагрудный карман.
— Монитор разбить? — спросил он у Коротаева.
— На хрена? — не понял тот.
— Ну как же, ты же любитель. Ломик мы найдем… Я тебе даже позволю самому потрудиться.
— Издеваешься?
— Нет, это ты издевался над людьми. Вот теперь мы можем спокойно отправляться в путь- дорогу.
Коротаев кружил по комнате, принюхиваясь.
— Что ты носишься, как ужаленный?
— Знаешь, начальник… Когда бы не мое чутье, в твоей городской квартире уже рыбы плавали бы…
Рокотов так до конца и не разобрал, какие такие заслуги надумал приписать себе пленник.
— А ведь есть такая легенда… поверье. Чуть ли не от Петра идет. Что простоит город триста лет, а после под воду уйдет.
— Я не верю в сказки, — отозвался Рокотов. — Триста лет? Разве что по Божьему счислению. Но для Бога один год — миллион наших…
— Это кто же подсчитал?
— Хватит трепать языком, — оборвал его Влад. — Пошли на выход. Дорогу, я думаю, ты знаешь.
