— Найдите этого человека и узнайте у него все. Но имейте в виду, он хотел нас предупредить о грозящей нам опасности. Так что будьте с ним вежливы, и без этих ваших штучек. Как только что-то выясните, сразу звоните мне. Выполняйте.
— Хорошо, Владимир Михайлович, — ответил Шварц и повесил трубку.
Посмотрев на сидящих в креслах мрачных Крюка, Тихоню и Валдиса, он перевел взгляд в угол, где лежал укрытый портьерой Ворон, затем снова обвел взглядом своих подчиненных и, наконец, сказал:
— Ну что, будем искать этого человека. А для начала я ему позвоню.
И он снял трубку.
Бекас подъезжал к Долготрубному.
Он не знал, что будет делать, когда приедет туда. Во всяком случае следовало осмотреть особняк, потом попробовать позвонить еще раз, а дальше… Неожиданно запиликала трубка. Бекас, съехав на обочину, остановился:
— Я вас слушаю.
— Вы звонили нам некоторое время назад и что-то говорили про игровые автоматы, — сказал Шварц.
— Да, я звонил, но разговаривал не с вами, — ответил Бекас.
— Тот человек, с которым вы разговаривали, не сможет сейчас подойти, поэтому давайте поговорим со мной.
— Он, наверное, уже никогда не сможет подойти к телефону, — предположил Бекас, — я помню, как окончился наш разговор. Его застрелили?
Шварц помолчал и ответил:
— Да, его застрелили. Но для вас это не играет никакой роли, поэтому я вас слушаю.
— Интересно, что у вас там за дела такие, — вздохнув, сказал Бекас, доставая из пачки сигарету.
— Зачем вам знать, что у нас за дела, — услышал он спокойный ответ, — меньше знаешь — дольше живешь.
Бекас засмеялся и сказал:
— Что-то я в последнее время часто слышу эту поговорку.
— Это, наверное, потому, что вы стали знать больше, чем вам нужно, — мгновенно среагировал Шварц, — вы стали знать то, о чем и не хотели бы знать. Так ведь?
— Правда, — согласился Бекас, — снимаю свой вопрос. У меня и так возникла целая куча ненужных проблем.
— Ну, так что вы хотели сообщить об автоматах? — Шварц вернулся к главной теме.
— А вот об этом я буду говорить с этим, как его… — Бекас посмотрел на бумажку, — с Владимиром Михайловичем Губановым.
Он сделал паузу и добавил:
— Если вас там опять постреляют, мне что — снова кому-то рассказывать то же самое?
Несколько секунд трубка молчала, затем Шварц сказал:
— Хорошо. Я свяжусь с ним. Ждите.
В трубке раздались короткие гудки.
«Опель „Вектра'» стоял у обочины. Бекас откинулся на сиденье, прикрыв глаза. Он будет сидеть так ровно три минуты. Не потому, что он достиг этого многолетними тренировками, а просто через такое время ему позвонит Кабачок.
— Добрый день, это Губанов. Как вас называть, а то неудобно как-то?
— Называйте меня Бекасом, — не подумав, ляпнул Бекас и тут же понял, что он клинический кретин.
Если на значок «Боевика-спортсмена 3-го класса» он еще мог рассчитывать, то получить нагрудный знак «Шпион-конспиратор» ему в ближайшее время не светило.
Неопровержимое доказательство этому он получил через несколько секунд, когда, помолчав, Губанов удивленно произнес:
— Бекас? Позвольте… Вы — Бекасов?
Бекас ударил себя по голове и зажмурился. Но отрицать очевидное было бы глупо, приходилось делать вид, что он вынужден играть в открытую, и Роман ответил:
— Да, я — Бекасов.
— Роман Сергеевич Бекасов? — так же удивленно переспросил Губанов.
— Да, именно он, — ответил Бекас, — а чему вы так удивляетесь?
— Ну как же тут не удивляться, — сказал Кабачок, — мы вас ищем, ищем, а вы вдруг сами звоните. Где вы сейчас находитесь?
Бекас засмеялся.
— Я понимаю, почему вы смеетесь, — сказал Кабачок, — но я спрашиваю об этом не потому, что хочу тут же захватить вас в плен, а потому, что есть места, от которых вам нужно держаться подальше. Вы мне нужны, и нам есть о чем поговорить. И не о миллионе, между прочим. Хотя, конечно, и об этом тоже…
У Романа перехватило дыхание. Итак, он нашел настоящих хозяев денег.
Его лоб мгновенно покрылся мелкими бисеринками пота. Мысль об автоматах ушла на второй план. Какими бы ни были благородными его намерения, но эгоизм взял верх. Роман разговаривал сейчас с человеком, который организовал на него охоту и который мог прекратить преследование.
— Деньги… — начал Роман.
— Простите, что я вас прерываю, Роман Сергеевич, но давайте сначала поговорим о главном, что вы хотели сказать нам об автоматах. Слушаю вас.
— Хорошо. О главном, так о главном. В каждом из этих автоматов спрятано по десять килограммов какой-то новомодной взрывчатки, не помню названия, и, когда вы развезете их по школам, они взорвутся по радиосигналу. Я проанализировал сегодняшнюю статью в столичном «Коммерсант.ru». Если вы только сами не являетесь «оборотнем», то вас хотели крупно подставить.
Кабачок, каждое рабочее утро которого начиналось с чтения «Коммерсант.ги», статью читал:
— Да, представляю… Но, позвольте, откуда вам это известно? Почему я должен вам верить?
— А потому, что Я вам об этом говорю. Разве это не доказательство? Если вам нужны еще доказательства — пожалуйста! Вы знаете, где пульт от всего этого дела? Так вот он у меня. Вот — лежит рядышком, кнопочками блестит. Теперь верите?
Кабачок, будучи человеком умным, понимал, что все, сказанное Бекасом, было чистой правдой. Помолчав, Кабачок спросил:
— А вы умеете управлять этим пультом?
— Умею, — ответил Бекас, — перед смертью тот, у кого этот пульт находился, все мне рассказал.
И опять Бекаса покоробило от собственных слов. Уж больно сказанная им фраза походила на реплику из боевика. Но Кабачок, видимо, придерживался другого мнения, потому что спросил:
— То есть как — перед смертью? Вы его что — пытали?
— Нет, не пытал, — ответил Бекас, — но он умер. Да и какая вам разница?
— Разницы, конечно, никакой. Надеюсь, вы не будете нажимать на кнопки. Или, может быть, у вас есть какие-то дополнительные требования, деньги, например?
— Деньги?! — Роман набрал побольше воздуха в грудь и сказал: — Слушайте, Владимир Михайлович, прежде чем вы пошлете своих людей в Коромыслово, я хотел бы, чтобы вы сняли мой портрет с аллеи разыскиваемых авторитетных героев. Видит Бог, если б я знал, где вас найти раньше, я бы к вам пришел сам, но после того, как на меня стали охотиться, как на зверя… Я готов вернуть ваши деньги в любой момент, по первому вашему требованию. За эти семнадцать дней я истратил около ста тысяч…
Кабачок был растерян. И про Коромыслово Бекасов знал! Что же происходит? Как он мог все узнать? Оправдания Бекаса по поводу нецелевого расходования миллиона интересовали Кабачка меньше всего. Речь шла о большем чем миллион, речь шла о свободе и жизни самого Губанова.
— Давайте отложим разговор о деньгах до лучших времен, Роман Сергеевич, — перебил собеседника Кабачок. — С розыска вас снимут в течение часа, я обещаю. Считайте это знаком благодарности с нашей стороны. Теперь о взрывчатке. Пульт у вас и, насколько я понял, вы не будете приводить его в действие. Так ведь?
