— Так-то оно так, да вот только есть еще один пульт, и где он — я не знаю. Если вы не обезвредите все автоматы, у вас там на складе так бабахнет, что в мэрии стекла повылетают.
Упоминание о мэрии Кабачок воспринял как намек, и в нем зашевелились подозрения, касающиеся того, что его собственные политические планы стали известны конкурентам и врагам.
— Скажите, Роман Сергеевич, вы не с Николаем Егоровичем работаете? — спросил он осторожно.
— Я не знаю никакого Николая Егоровича, — ответил Бекас. — По-моему, выдумаете совершенно не о том. Все гораздо проще. Вы меня слышите?
— Слышу, слышу, — ответил растерянный Кабачок.
— Вот и хорошо, — сказал Бекас, сильно успокоившийся от обещания той стороны убрать его из списков особо опасных преступников. — Самое главное, на мой взгляд, обезвредить бомбы или найти второй пульт. У кого он, повторяю — неизвестно.
От долгих разговоров не подзаряжаемая последние четыре дня батарея в телефоне сдохла, прервав разговор на самом неинтересном месте, то есть в конце. Раскинув мозгами, Роман решил, что надо обязательно съездить в Коромыслово. Если он обнаружит, что автоматы перевозят в другое место, то это будет означать, что Губанов ведет двойную игру и сам является «обортнем»… Но перед поездкой в Коромыслово Бекасу все-таки очень хотелось посмотреть, что же все-таки произошло на Геологической.
Глава 15
СКОЛЬКО ВЕРЕВОЧКУ НИ ВИТЬ, А БЕЗ МЫЛА НЕ ОБОЙТИСЬ
Карабас сидел в кафе уже около получаса, и бамбинтон ему изрядно надоел, и девушки, и кофе.
Расплатившись, он вышел на улицу, сел в машину, осторожно собрал винтовку и потихоньку поехал в сторону особняка. Он рассчитывал увидеть там что-нибудь важное, а если удастся, то и подстрелить кого- нибудь еще. Остановившись в конце Геологической, он заглушил двигатель и, открыв окно, закурил. С того места, где он находился, были хорошо видны особняк и все пространство перед ним. Сама же машина была укрыта в тени деревьев. Перед офисом «Взлета» напротив крыльца стояла скромная «пятерка». Карабасу было хорошо видно, как один из четырех сидевших в машине мужчин указал пальцем на окна второго этажа, и все остальные тоже посмотрели туда. Потом они, как по команде, повернулись в другую сторону и стали смотреть на тот дом, с чердака которого Карабас стрелял по офису. Через минуту они вышли из машины, резво поднялись на крыльцо и скрылись в особняке. Карабас понял, что они увидели пробоину в стекле и логично вычислили дом, откуда был произведен выстрел.
«Сейчас они увидят своего мертвого кореша, — подумал Карабас, — и засуетятся. Очень хороший момент, чтобы грохнуть еще кого-нибудь из них!»
Он взял трубку и набрал номер Салтыкова.
— Николай Иваныч, это я, Карабас!
— Ну что там еще? — недовольно ответил Салтыков.
— Я тут сижу в машине и секу за особняком.
— Ну и что ты там насек?
— Приехали четверо и вошли внутрь. А там их корешок мертвый лежит! Вот они удивятся! Насчет премиальных подтверждаете?
— Вали их! Мать твою… … …Деньги получишь сегодня же. Да, и смотри, чтоб тебя самого не завалили. У меня снайперов не так много. Понял?
— Понял, Николай Иваныч! — ответил Карабас.
Оглядевшись, он вытащил из-под сиденья винтовку и положил ее рядом, накрыв полотенцем, так чтобы ее не было видно с улицы. Он подъехал поближе к особняку, поставив машину с расчетом, чтобы после стрельбы можно было сразу же скрыться в одном из зеленых переулков, которых в Долго-трубном было множество.
Люди, вошедшие в особняк, пока не появлялись, и Карабас стал ждать. В Афгане ему приходилось ждать подолгу, поэтому он не беспокоился и был уверен, что в конце концов кто-нибудь выйдет, на ком он сможет заработать пару-другую тысяч долларов.
Бекас, въехав в Долготрубное, немного нервничал.
Какого рожна, спрашивается, он едет туда, где его могут ждать серьезные неприятности? После разговора с Губановым ему нужно было сидеть тихонечко, дышать ровненько и следить за событиями с возможно большего расстояния, лучше из квартиры Серебряковых. Но в душе Роман понимал, что не сможет вернуться к запланированному им разговору с Олей, пока до конца не будет уверен в том, что не принесет в ее жизнь смерть и беспокойство вместо мира и любви.
Голова Бекаса была занята этими мыслями, а руки сами поворачивали руль в сторону опасного места. Может быть, и вправду опасность притягивает? Он и в самом деле испытывал совершенно новые ощущения, доселе ему незнакомые. Весь окружающий мир повернулся к нему совершенно другой своей стороной.
Теперь он видел дома, деревья, людей и вообще все, что было вокруг, совсем иначе. Чувство грозящей ему опасности включило в Бекасе какие-то новые программы, о существовании которых он и не подозревал.
Он внимательно и быстро осматривал все вокруг себя, стараясь делать это незаметно, просчитывал пути отступления.
Остановившись на углу Геологической, он вынул «беретту» из кобуры, передернул затвор, дослав патрон в патронник, и, не ставя на предохранитель, убрал обратно.
До особняка было метров сто. Бекас внимательно осмотрел улицу. Прохожих не было, машин тоже, если не считать стоявшей у парадного подъезда особняка пустой «пятерки» да старого «Москвича» за кустами с каким-то мужиком за рулем.
Бекас решил сделать кружок вокруг этого места, чтобы осмотреть все повнимательнее. Тронувшись, он, не торопясь, проехал мимо «пятерки» равнодушно окинув взглядом красивый старинный дом. И тут же увидел звездообразную дырочку в стекле второго этажа.
Проехав мимо особняка, он приблизился к стоящему на углу узкого переулка «Москвичу» и, с безразличием посмотрев на сидевшего за рулем небритого мужика, почувствовал уверенный внутренний сигнал, сообщивший ему, что тут что-то не так. Мужик, сидевший за рулем, спокойно курил, но его глаза слишком внимательно и как-то профессионально следили за старинным мраморным крыльцом.
Повернув направо, Бекас объехал вокруг небольшого садика, разбитого перед фасадом особняка. В простреленном окне второго этажа мелькнуло чье-то лицо. Вспомнив обещание таинственного Губанова помочь ему скорее выпутаться из дерьма, в которое он влез две недели назад, Роман решил рискнуть. Вынув «беретту» из кобуры, он положил пистолет на сиденье справа от себя и остановил машину напротив «Москвича». Водитель, внимательно наблюдавший за подъездом, недовольно покосился на незваного соседа, но Бекас с равнодушным видом достал сигареты и закурил, делая вид, что кого-то ждет.
Машины стояли на противоположных сторонах улицы, и между ними было не более пяти метров. Карабасу определенно не нравилось присутствие свидетеля, и через две минуты он, не выдержав, обратился к Бекасу, крикнув в открытое окно:
— Слышь, мужик, тебе чего, другого места нет машину поставить?
Бекас, не торопясь, стряхнул пепел в окно, внимательно посмотрел на огонек сигареты и только после этого поднял глаза на говорившего.
— Это вы мне? — поинтересовался он.
— Тебе, кому же еще! Чеши отсюда.
— Что значит — «чеши», — лениво осведомился Бекас, опуская правую руку вниз, к «беретте», — вы там у себя в голове ничего не путаете?
В это время он увидел в зеркале, как на мраморном крыльце открылась дверь и водитель «Москвича» сразу занервничал.
— Ну, ты чё, не понял? Вали отсюда, козел! — Карабас повысил голос и угрожающе приоткрыл дверь.
Сам он в это время зыркал то на выходящих из особняка людей, то на Бекаса, и было видно, что он не знает, что делать.
