— 46 %. И не за двй дня, атолько за 12 июля. И в основном это были безвозвратно потерянные танки, а вовсе не временно вышедшие из строя. О потерях других корпусов А. М. Василевский благоразумно умолчал. Сокрытию подлежало многое. Например, неправильно выбранное направление удара — в лоб наиболее сильной группировке немцев на самых невыгодных для 29-го и 18-го танковых корпусов условиях. (До сих пор непонятно, зачем этот удар вообще понадобился.) На этом направлении настаивал П. А. Ротмистров. Штаб Воронежского фронта склонялся к нанесению контрудара от излучины реки Псёл на село Яковлево, однако сложный рельеф и заболоченная пойма вкупе с якобы расположенными здесь главными силами противника (советские командиры продолжали пребывать в благостном неведении о реальных силах противника и их расположении) заставили П. А. Ротмистрова отказаться от такого варианта. Наиболее перспективным был удар с позиций, занятых 2-м гвардейским танковым корпусом, в самое слабое место обороны немцев с выходом в тыл немецкому 2-му танковому корпусу СС. Отказ от этого решения (хотя рекогносцировку на местности все-таки провели) был связан, по-видимому, с неуверенностью в себе, которая царила и в Ставке, и в штабе Воронежского фронта, ибо тогда пришлось бы главные силы фронта убрать с направления немецкого удара на Курск и угроза прорыва немцев на Прохоровку становилась почти осязаемой. Отправленные в Москву победные реляции нужно было подкрепить соответствующими действиями на следующий день. Но к утру 13 июля командованию 5-й гвардейской танковой армии удалось наскрести лишь 156 исправных и достаточно боеготовых для немедленных действий танков на фронте протяженностью 18–20 км (то есть плотность составила 8–9 танков на 1 км фронта, а 12 июля не смогли пробить оборону немцев при плотности 50 танков на 1 км фронта). По сути, весь день 13 июля командование Воронежского фронта производило имитацию продолжения контрудара, «успешно» начатого 12 июля. Выпускались приказы и распоряжения, в решительной форме направлявшие войска в атаку. Войска, выдвигались, сосредотачивались, производили короткие выпады в сторону противника и сразу же отходили на прежние позиции. (Например, в 3.35 ночи 13 июля командующий 5-й гвардейской танковой армией П. А.Ротмистров отдает боевое распоряжение номер 7 командиру 2-го танкового корпуса, требующее в 8.00 утра начать атаку, овладеть хутором Сторожевое и об Исполнении доложить. В 6.40 утра распоряжение пришло в штаб 2-го танкового корпуса, из штаба корпуса оно поступило в штаб 99-й танковой бригады в 8.00 и в штаб 58-й мотострелковой бригады в 8.30 утра. 99-я танковая бригада смогла подготовиться к атаке в 10.15, а 58-я мотострелковая бригада прибыла на исходные для атаки позиции только в 14.00. Что было дальше, покрыто мраком. Из документов 99-й танковой бригады следует, что она, не дождавшись мотострелков, дважды пыталась атаковать хорошо укрепленный опорный пункт немцев в хуторе Сторожевой, но безуспешно. Вышестоящая организация — штаб 2-го танкового корпуса — обо всем этом ни звука ни в своих внутренних документах, ни в оперативной сводке за 13 июля, направленной в штаб 5-й гвардейской танковой армии. А штаб 5-й гвардейской танковой армии и не требует никакого отчета об исполнении распоряжения номер 7. Одним словом, кто как хочет, так и делает.) Командование Воронежского фронта догадывалось, что противник вовсе не понес того урона, какой планировался при советском контрударе 12 июля. Опасение, что немцы вот-вот осуществят прорыв (а тогда уж точно не сносить головы), было столь велико, что Н. Ф. Ватутин ночью 13 июля шлет хитро сформулированную шифрограмму И. В. Сталину с просьбой передать Воронежскому фронту из резерва один танковый корпус, один механизированный корпус и один авиационный штурмовой корпус. И. В. Сталин запрашиваемые корпуса не дает и начинает подозревать, что его дурачат, рассказывая об одержанной победе. Он не может понять, чем занимаются две только-только введенные в бой армии, в составе которых более 100 тысяч человек и более 800 танков, и поэтому поручает заместителю Верховного Главнокомандующего Г. К. Жукову, в тот момент руководившему начавшимся наступлением Брянского фронта, немедленно вылететь в район Прохоровки, разобраться в обстановке и принять на себя координацию действий Воронежского фронта, а маршалу А. М. Василевскому приказывает сдать дела и отбыть на Южный фронт. Утром 13 июля Г. К. Жуков прибыл на командный пункт Н. Ф. Ватутина и потребовал продолжать непрерывные атаки и контратаки имеющимися силами, дабы сковать противника и не дать ему перегруппироваться. Но имеющихся сил после «победы» 12 июля явно не хватало, и большая часть атак и контратак просто перешла в область мистификации. 13 июля крупные бои шли только в излучине (на западном берегу) реки Псёл, в результате которых дивизия «Мертвая голова» была вынуждена остановить свое наступление.
Вот это оправдательное донесение А. М. Василевского: «Согласно Вашим личным указаниям с вечера 9.VI 1.43 г. беспрерывно нахожусь в войсках Ротмистрова и Жадова на прохоровском и южном направлениях. До сегодняшнего дня включительно противник продолжает на фронте Жадова и Ротмистрова массовые танковые атаки и контратаки против наступающих наших танковых частей. Ликвидация прорыва армии Крюченкина, создавшая серьезную угрозу тылам главных сил армии Ротмистрова и корпусу Жадова, потребовала выделения двух мехбригад из 5-го механизированного корпуса и отдельных частей Ротмистрова в район Шахово, Авдеевка, Александровская. Ликвидация же прорыва армии Жадова в районах Веселый, Васильевка, Петровка 12.VII.43 г. вынудила бросить туда остальные части 5-го механизированного корпуса. То и другое в значительной мере ослабило силы основного удара Ротмистрова со стороны Прохоровка в юго-западном направлении. По наблюдениям заходом происходящих боев и по показаниям пленных, делаю вывод, что противник, несмотря на огромные потери как в людских силах, так и особенно в танках и в авиации, все же не отказывается от мысли прорваться на Обоянь и далее на Курск, добиваясь этого какой угодно ценой. Вчера сам лично наблюдал к юго-западу от Прохоровки танковый бой наших 18-го и 29-го корпусов с более чем двумястами танков противника в контратаке. Одновременно в сражении приняли участие сотни орудий и все имеющиеся у нас РСы. В результате все поле боя в течение часа было усеяно горящими немецкими и нашими танками.
В течение двух дней боев 29-й танковый корпус Ротмистрова потерял безвозвратными и временно вышедшими из строя 60 % и 18-й корпус — до 30 % танков. Потери в 5-м механизированном корпусе незначительны. Назавтра угроза прорыва танков противника с юга в район Шахово, Авдеевка, Александровка продолжает оставаться реальной. В течение ночи принимаю все меры к тому, чтобы вывести сюда весь 5-й механизированный корпус, 32-ю мотобригаду и четыре полка ИПТАП. Учитывая крупные танковые силы противника на прохоровском направлении, здесь на 14.VII главным силам Ротмистрова совместно со стрелковым корпусом Жадова поставлена ограниченная задача — разгромить противника в районе Сторожевое, севернее Сторожевое, совхоз «Комсомолец», выйти на линию Грязное — Ясная Поляна и тем более прочно обеспечить прохоровское направление.
Не исключена здесь и завтра возможность встречного танкового сражения. Всего против Воронежского фронта продолжают действовать не менее одиннадцати танковых дивизий, систематически пополняемых танками. Опрошенные сегодня пленные показали, что 19-я танковая дивизия на сегодня имеет в строю около 70 танков, дивизия «Райх» до 100 танков, хотя последняя после 5.7.43 уже дважды пополнялась. Донесение задержал в связи с поздним прибытием с фронта. 2 ч. 47 м. 14.7.43. Из 5-й гвардейской танковой армии».
Василевский приуменьшает потери 5-й гвардейской танковой армии и разносит их на два дня, тогда как почти все они на самом деле приходились на 12 июля, когда состоялось Прохоровское сражение. Это был старый прием, широко распространенный еще в царской армии, где нередко большие потери, понесенные в одном бою, раскидывали на несколько дней. Для того чтобы подкрепить перед Верховным Главнокомандующим тезис о двухдневном сражении 5-й гвардейской танковой армии, Ротмистров 13 июля обозначил наступательные действия, хотя и понимал их бессмысленность с оперативной точки зрения. Этих атак, которые привели лишь к ненужным потерям, немцы, правда, не заметили.
13 июля севернее Кочетовки на участке шириной 5–6 км пехотные подразделения дивизии «Тотенкопф» потеснили 66-ю и 97-ю гв. сд на 1–1,5 км. Несколько танков «Тотенкопфа» ворвались в совхоз им. Ворошилова (6 км северо-западнее Прохоровки).
В разведсводке штаба Воронежского фронта от 14 июля говорилось: «Научастке БЕЛЕНИХИНО — ВИСЛОЕ действиями наших частей противник выбит из КАЛИНИН (юго-зап. БЕЛЕНИЗИНО), СОБАЧЕВСКИЙ, НЕЧАЕВКА и продолжал бои за СМОРОДИНО (6 км. вост. БЫКОВКА)…
Пленный унтер-офицер 339-го пп 167-й пд, захваченный 13.7 в районе БЕЛЕНИХИНО, показал: 167-я пд 11.7 двумя полками (331-й и 339-й пп) сменила ТД СС «Мертвая голова» в районе Беленихино, ЯСНАЯ ПОЛЯНА».
Это как будто говорило о том, что направление наступления танкового корпуса СС должно измениться и Прохоровка больше не является ее главной целью. Однако далее в разведсводке идет ошибочное
