— Откуда?
— Километрах в семи отсюда, — Билан махнул рукой на север, — находится песчаный карьер. Сейчас там никого. Албанцам он не нужен, и авиация его не бомбила. Там есть телефон. Пройду мимо и позвоню.
— А ты уверен, что телефон работает?
— Позавчера работал, Я ходил звонить родственникам в Чуприю. Там кабель не воздушный, прокладывали военные, так что надежно.
— Ага. Покажи-ка на карте, где это…
— Вот тут.
Рокотов нарисовал фломастером маленький значок телефона. Работающий аппарат может пригодиться. Биолог был большим педантом, что нередко помогало ему выкручиваться из неприятных историй.
— Вот и славно… Марко назюкает на этих бандитов сербский спецназ.
— О тебе, естественно, ни слова? — поинтересовался Билан.
— Кому, Марко?
— И ему, и другим…
— Ему можешь передать, что у меня все в порядке. А вот с органами безопасности лучше быть поосторожнее, поскольку реально я не существую. Меня нет. Я фантом, местное привидение с моторчиком…
— Почему с моторчиком? — не понял Билан.
— Ты про Карлсона сказки не читал? Шведской писательницы Астрид Линдгрен?
— Читал. Только я не помню про привидение…
— Значит, ваши переводы хуже наших, — заключил биолог.
— Наверное, — согласился фермер. — А ты-то куда дальше?
— Сие есть тайна, покрытая мраком. И знать о ней тебе не следует.
— Почему? Я могу пригодиться.
— Не можешь, — отрезал Владислав. — Ты слишком впечатлительный. Моя работа требует совершенно холодной головы и полного безразличия. В противном случае дело не выгорит. Для успеха необходимо уметь дружелюбно общаться со своими врагами и знать некоторые иностранные языки. Ну и еще убивать голыми руками… Ты не думай, я не хвастаю и не рисуюсь, но только так у меня есть шанс выполнить задуманное. А ты, к сожалению, парень горячий… Ведь ты хотел сразу кончить этого урода? — Рокотов кивнул на труп Алии, висящий над остывшим чаном.
— Да.
— Вот и ответ. Я не могу позволить себе такое расточительство.
— Здесь есть еще русские?
— Не знаю, — пожал плечами биолог. — Ни одного не видел. Может, и есть.
— Я слышал, что в Белград приехали казаки из России. Их даже как-то раз по телевизору показывали. Вроде добровольцев.
— Да брось ты! — Владислав подбросил на ладони коробок спичек. — Добровольцы… Клоуны ряженые! В кармане партбилет с профилем Ильича, на боку игрушечная шашка, а атаман по фамилии Шниперсон, — Рокотов усмехнулся, вспомнив питерского «воеводу». — Запомни, Билан, пархатых казаков не бывает… Если кто и приехал к вам на помощь, то без всякой рекламы, по-тихому. Да и не нужна тут пехота. Зенитчики — другое дело, но и они без современных ракет никто. Так что куда ни кинь, всюду клин. Война уже идет полным ходом, ее толпой полупьяных казачков не остановишь. Раньше надо было думать…
— Это наша земля, — твердо сказал серб.
— Никто не спорит. Однако на земле, где с экономикой все в порядке и у всех есть работа, войны не начинаются. Можно как угодно относиться к тем же Штатам — не любить, даже ненавидеть, — но у них есть одно неоспоримое преимущество: американцы сумели создать более-менее нормальную модель экономики. Пусть за счет остального мира, но на своей территории они живут хорошо. Другой вопрос — насколько долго это продлится. Мне кажется, что не очень… Тем не менее сейчас они на коне и грамотно гнут свою линию.
— Им все равно нас не покорить.
— Да они и не собираются брать вас нахрапом, — биолог глотнул кофе. — Просто слегка подтолкнут ваше общество к внутренней конфронтации. В самой Сербии. Поссорят вас с черногорцами, спровоцируют волнения на границе с Венгрией, будут поддерживать косоваров… Им бояться нечего. Милошевич сам вышвырнул отсюда всех западных журналистов, так что объективная информация ни в Европу, ни в Америку не поступает. Месяца через два-три Запад обязательно введет сюда миротворческий корпус.
— Слободан не допустит! — гордо вскинулся Билан.
— Посмотрим… — Влад показал фермеру маленький японский приемник, подаренный ему Срджаном. — Я внимательно слушаю новости — как ваши, так и европейские. Моя страна уже участвует в переговорах, чтобы послать сюда и российский контингент. Соответственно, вопрос об аннексии Косова решен. Ни ты, ни я, ни партизанские отряды сербов ситуацию не изменят. Пока. А дальше видно будет.
— Значит, все бросить и уходить?
— Можешь героически погибнуть в неравном бою с УЧК или НАТО. На свой выбор… Когда я был молод, у меня был Учитель. Так вот он говорил мне: бежать от противника не зазорно, если знаешь, что обречен на поражение. Будь тот хоть карлик, хоть амбал. Умирать за просто так — смысла нет.
