рациями, идеально подходящие к условиям боя в замкнутом пространстве пистолеты-пулеметы «ингрэм- мариетта», «мини-узи» и «хеклер-кохи», черные непромокаемые комбинезоны, обильные сухпайки из десятков наименований продуктов.
В дальнем углу освещенного яркой иллюминацией помещения Рокотов заметил даже сине-белые баллоны со сжатым воздухом, подводные фонари и наборы аквалангистского снаряжения.
Группа состояла минимум из тридцати человек.
А с учетом того, что часть находилась на боевом дежурстве и патрулировала боковые коридоры, численный состав мог быть и в два раза большим.
«Вот черт! — Владислав прислонился к стене и выглянул в прорезанную в двадцатисантиметровом бетоне амбразуру. — Где ж я вас хоронить-то буду? Десяток-другой — это еще куда ни шло, но полсотни… К тому же эти ребятки к неожиданностям готовы…»
Биолог отступил назад в темноту.
«Придется обходить с фланга. Этот коридор для меня не подходит. Слишком узкий и к тому же заканчивается тупиком. Надо выбираться на оперативный простор главных тоннелей и попробовать разжиться чем-нибудь огнестрельным. Пока они в собственной безопасности уверены. Внешние посты расположены, вероятнее всего, на поверхности или близко к ней. В помещениях вроде бункерочков с перископами. Связь — только проводная… В таких железобетонных массивах радиоволны не проходят. Так что виденные мной портативные рации им мало чем помогут. Разве что для связи из одного конца тоннеля в другой. Сие есть гут. В любом случае координированное прочесывание по разным уровням базы невозможно. А я в направлении движения не ограничен. — Влад еще раз окинул взглядом освещенное пространство. — Подача энергии централизованная… Соответственно, есть источник питания. Реактор? Маловероятно. Его запускать надо не одну неделю. И среди людей с террористическими убеждениями сложно отыскать специалистов в ядерной энергетике. А дилетант реактор не подключит. Дизель тоже исключен. Остается гидроэлектростанция. Турбина в подземном потоке… Но она может располагаться где угодно. Жаль. Испортить турбину — милое дело. Аварийного запаса в аккумуляторах хватит ненадолго. Если они вообще есть, в чем я сильно сомневаюсь. Лишив моих новых друзей энергии, я обрублю им возможность запуска ракеты. Итак, ставим задачи. Первая — экспроприировать ствол. Вторая — отыскать источник электричества. А дальше видно будет…»
Рокотов развернулся и быстро направился к выходу из коридорчика.
Секретарь Совета Безопасности России столкнулся с премьер- министром в холле второго корпуса Кремля.
— Я уже знаю, — секретарь Совбеза предугадал вопрос Сергея Степашко.
— И что ты думаешь? — Новый председатель правительства и полковник ФСБ были знакомы много лет, со времени совместной работы в Ленинграде.
— Плохо, — коротко заметил Штази.
— Ты уже был у Деда?
— Нет. Вызван на вечер…
— А я свою порцию уже получил, — премьер был бледен. Его обычно румяные пухлые щечки тоскливо обвисали серыми безвольными мешочками. Весь облик Степашко свидетельствовал о крайней степени смешанного с испугом напряжения.
Секретарю Совбеза это не понравилось.
— Ты чего распсиховался?
— А-а, — премьер дернул левой щекой, — только назначили, и уже такое…
— Ну и что? Тебе должно было быть известно заранее, что бандиты собрали группировку.
— Эксперты просчитали другие сроки нападения. Я ж три дня назад Деду доложил, что все под контролем. С Масхадовым встречу готовил.
— У нас достаточно сил, — Штази коротко кивнул пробегавшему мимо сотруднику администрации Президента. — Мой тебе совет — поставь на руководство операцией Грошева. Толковый генерал, сам на Кавказе вырос, местность и национальные особенности знает. И не ограничивайся выдавливанием до границы.
— Все кандидатуры утверждает Дед. — Секретарь Совбеза присел на подлокотник стоявшего поблизости кожаного кресла и укоризненно посмотрел на Степашко.
— Твоя задача — предложить и отстоять кандидатуру. И поменьше слушать «миротворцев».
— Легко сказать… — Полковник прищурился.
— Не впадай в панику. Грошев — отличный боевой офицер, к нему Дед прекрасно относится. Дай ему в помощь Колдунова. На пару они всю эту сволочь во главе с Масхадовым в порошок сотрут.
— Честно говоря, я боюсь повторения захвата больниц, — признался премьер, в свое время ушедший в отставку с поста директора ФСК после провала операции по освобождению заложников в Буденновске. Несмотря на то, что позорное соглашение с террористами заключил тогдашний косноязычный председатель правительства, крайним сделали Степашко.
— Страхом делу не поможешь.
— Я знаю…
— Тогда не тяни и отдай приказ об усилении охраны всех жизненно важных объектов. Направь резервные группы из МВД. А я со своей стороны дам команду региональным управлениям ФСБ.
Степашко заметно повеселел.
— И вот еще что… Приготовься к атаке Индюшанского и компании. По последним данным, они сильно завязли в обкрутке денег через уполномоченные банки. А твое вчерашнее выступление по поводу межрегиональных казначейских комиссий ломает им всю игру. Так что вопрос с Дагестаном и Чечней они используют для твоей дискредитации. Постараются навесить на тебя всех собак.
— Мне сегодня Прудков уже позвонил.
— Думаю, ты не был удивлен?
— Нисколько. Он ведь тоже в доле… — Секретарь Совбеза еле заметно улыбнулся.
Он-то точно знал, зачем новоиспеченный премьер выступил с инициативой переброски государственных финансовых потоков из одной банковской сети в другую, почему так яростно заявляет о необходимости контроля за расходной частью бюджета и для чего вознамерился создать специальные комиссии и пустить средства через систему казначейств.
Все дело было в том, что премьер очень любил свою супругу.
А та, по странному стечению обстоятельств, входила в совет директоров конкурирующей с московским мэром и его окружением банковской группировки. Было бы непростительной ошибкой не воспользоваться назначением мужа на второй по значимости пост в стране.
Всего за три дня и две ночи Лариса Степашко разъяснила супругу крайнюю необходимость переориентации финансовых потоков, и тот, раздувая свои пресловутые щечки, выдвинул идею о межрегиональных комиссиях на встрече с Президентом. Монарх подумал, прокашлялся и согласился, чем привел в негодование главу администрации, уже расписавшего свои прибыли от махинаций с бюджетом на год вперед. Бородатый чиновник попытался было вмешаться, но Президент, почувствовав сопротивление, тут же надавил авторитетом, и премьер получил в руки карт-бланш, оставив с носом и угодливого Стальевича, и горластого «хозяйственника» Прудкова, и играющего в тихого еврейского оппозиционера Индюшанского. А вместе с ними — еще полтора десятка жирующих за государственный счет банкиров.
Правда, народу от всех этих перестановок и переориентации было ни жарко, ни холодно. Как сосал лапу, так и продолжил, подивившись смелости щекастого Степашко, позволившего себе стукнуть кулаком по воображаемому столу и потребовавшего отчета от зарвавшихся финансистов и олигархов.
На теплые местечки у государственной кормушки вместо одних воров собирались сесть другие.
— Выступи у Свинидзе в «Зеркальце», объясни свою программу, — посоветовал Штази. — К Одуренко сходи в его авторскую программу. Он как раз начал Прудкова мочить. Заодно снимешь все вопросы по Чечне.
— Мне не нравится его накат на Щуку, — Степашко упомянул питерского губернатора. — Обязательно спросит про мои отношения с ним.
— Щука Березинскому на хвост наступил, — Секретарь Совбеза развел руками, — потому Одуренко и старается. Но реальных фактов у него нет. Ситуация в Питере стабильна. Как этого дурачка Артемьева с его
