захоронению отходов программы... Хотя немецкий контингент ведет себя по отношению к мирному населению достойно. В отличие от французов, американцев и остальных.
— Мне докладывали, — кивнул Секретарь Совбеза.
— По нашим расчетам, НАТО сможет удерживать Косово года два три. Возможно, меньше.
— И что потом?
— Это будет зависеть от ситуации в Белграде. Если к власти придет Вук Драшкович, то Югославия развалится сначала на Сербию и Черногорию, а затем от самой Сербии отхватят треть территории. Север отойдет к Венгрии, юг — к новообразованной Албании. Если же победят люди Желько Ражнятовича, то косоваров либо поставят в полное подчинение, либо вышибут с территории. Есть и третий вариант — у власти останется Милошевич.
— Какой из вариантов для нас наиболее предпочтителен?
— Последние два.
— Мы можем как то повлиять на ситуацию? — заинтересовался Штази.
— Только косвенно. Если Дед активизирует переговоры о создании союза с Сербией, то шансы на положительное разрешение велики...
В наличие политической воли такого калибра у стареющего и зависимого от Запада Президента не верили ни директор СВР, ни Секретарь Совбеза.
— Это больше вопрос Думы и Совета Федерации, чем Президента, — констатировал Штази.
— Без инициативы самого Деда они не пошевелятся.
— Пока отставим данный вопрос. Я проконсультируюсь с Главой Администрации. Доведу до него информацию о положении дел в Косове... Что у нас по Прибалтике?
— Второе отделение Марлезонского балета, — хмыкнул глава внешней разведки. — Литовский сейм пытается выставить нам счет за оккупацию их земель. На четыреста семьдесят шесть миллиардов долларов. Скоро присоединятся Латвия с Эстонией. По нашим оценкам, общая сумма претензий составит около полутора триллионов.
— Они в своем уме?
— Вполне. США и Европа их в этом поддерживают.
— А Израиль? — Секретарь Совбеза умел ставить вопросы.
— С Израилем пока ясности нет. Там слишком много наших, которым поддержка кнессетом инициатив Балтии не понравится. Это во первых. А во вторых, крайне запутана проблема участия прибалтов в геноциде евреев...
Штази кивнул.
Горячие прибалтийские парни из батальонов СС и полицай команд уничтожили за три года почти миллион иудеев. Причем делали они это в основном по собственной инициативе. Когда после войны стали разбираться с документами, то оказалось, что немцы не отдавали приказов своим вассалам строить концлагеря и расстреливать племя Соломоново. Прибалтийские марионетки сами все решили и выполнили. Сохранилось даже письмо начальника вильнюсского гестапо своему непосредственному шефу Мюллеру, в котором штурмбанфюрер выражал озабоченность массовыми казнями евреев и связанными с ними грабежами лавок и мастерских. Во многом благодаря литовским и эстонским зондеркомандам в Прибалтике началось активное сопротивление солдатам вермахта.
С новообразованными республиками Балтии Израиль попал в трудное положение. Особенно после того, как придурковатая латышская Фемида начала процессы по пересмотру истории и на скамье подсудимых оказались те, кто по долгу службы отлавливал и сажал «лесных братьев», на чьих руках была кровь сотен убитых евреев.
— Наши аналитики подготовили очень интересную справку, — хитро улыбнулся директор СВР. — Если судить по международным законам, то прибалты вообще не имеют прав на свои земли.
— Ну ка, ну ка, — оживился Секретарь Совбеза.
— В тысяча семьсот четырнадцатом году, — глава внешней разведки откашлялся, — Петр Первый и Карл Двенадцатый подписали договор о том, что России в полное неотрицаемое вечное владение и собственность переходят Лифляндия, Эстляндия, Ингрия и часть Карелии с Выборгом. Петр заплатил за эти земли два миллиона ефимков. На наши деньги — это добрая сотня миллиардов долларов. Далее, в тысяча семьсот девяносто пятом году герцог Курляндский продал нам и Курляндию за миллион четыреста тысяч талеров. Это около тридцати миллиардов долларов по сегодняшним ценам. Следовательно, и с юридической, и с финансовой точек зрения Прибалтика до сих пор наша. Любой международный суд это подтвердит.
— Но ведь они получили независимость после революции, — возразил Штази.
— Так то оно так, если б не одно «но». Для того чтобы признать их независимость, им самим для начала требуется признать абсолютную легитимность правительства большевиков. Ибо! — директор СВР вскинул подбородок. — Тартусский договор от тысяча девятьсот двадцатого подписан именно с большевиками. Причем подписывался он заговорщиками, свергнувшими законные прибалтийские правительства. Ни большевики, ни подписанты террористы не являлись на тот момент субъектами права! И они к тому же не признаны до сих пор! Мнение современных балтийских правителей едино и вряд ли изменится — Ленин и большевики являются преступниками. Соответственно, возникает юридическая коллизия. Договоры царской России никто не отменял, они до сих пор существуют в качестве единственных правоустанавливающих документов на владение землями. И международные суды их и будут рассматривать.
— А сроки давности?
— На подобные сделки сроки давности не распространяются.
— Это хороший аргумент, — согласился Штази.
— Более чем. Особенно если взыскать с Литвы, Эстонии и Латвии уплаченные суммы с процентами. Выходит три с половиной триллиона долларов.
— Это нереально.
— Понимаю. Но ход сильный.
— Солидарен с вами. Вот что. Подготовьте мне эту справку со всем документальным подтверждением. Будем думать.
— Есть.
— Теперь о недавней операции в США. Что нибудь удалось вытянуть из попавшего нам в руки компьютера?
— Естественно. Материал крайне интересный...
Влад просидел на скамеечке еще час.
За это время он успел подробно рассмотреть все строения вокруг площади, пять минут отдохнуть, хохоча над встреченной на последней странице газеты статьей под названием «Уфолог Ажажа обнаружил какашки марсиан!», и прийти к выводу, что единственным возможным месторасположением исполнителей покушения может быть стройплощадка. Или территория, непосредственно к ней прилегающая. С иных точек ступени лестницы Дома Правительства просто не просматривались.
А использовать средства навесного огня вроде миномета террористы не будут. Слишком мала вероятность попасть в цель с первого же выстрела. Миномет — штука прихотливая. Иногда надо произвести до десяти корректировочных залпов, чтобы один последний угодил в мишень.
Рокотова серьезно беспокоило то обстоятельство, что он до сих пор никак не мог разобраться с методикой проведения теракта. Не зная средства достижения цели, очень сложно придумать способ противодействия.
Все карты путала непонятная «радиостанция».
Не будь ее, биолог работал бы в двух направлениях: снайпер и взрывчатка. Но эти оба способа представлялись ему плохо осуществимыми и годными лишь в качестве отвлекающего маневра.
Тем более что снайпер, если судить по результатам допроса Курбалевича, был один.
А так уважающие себя террористы не работают.
В любом случае стрелков должно быть не меньше трех. Лучше четыре. Тогда у одного двух есть шансы всадить пулю в жизненно важные органы Президента. Как это произошло в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году в Далласе.[44]Джон Кеннеди получил сразу с двух сторон
