— Вам это вино покажется терпким. Но со временем оно созреет и будет изумительным. Впрочем, оно и сейчас очень неплохое. — В глазах Гейба плясали веселые искорки, будто он задумал какую-то шалость. У Кэсс вдруг пересохло во рту, и она, взяв у него бокал, отпила глоток. Гейб, не отрываясь, смотрел на ее губы.
Смутившись, она отвернулась, сделав вид, что внимательно рассматривает висящую на стене картину.
— Нравится? — спросил Гейб у нее за спиной.
— Потрясающе, — задумчиво сказала она, чуть отступив назад, и оказалась почти вплотную к Гейбу. — Глядя на эту картину, можно забыть обо всем на свете, даже о самом неприятном.
Они постояли немного молча, рассматривая картину.
— Она похожа на ваши акварели. Не в смысле стиля, а по настроению.
— Спасибо. — Кэсс повернула голову, чтобы взглянуть на него. — Это комплимент. Этот художник — гений.
— Охотно верю. Верю также в то, что единственная разница между ним и вами в том, что он обращается к людям, а вы пытаетесь от них отгородиться.
— Я и не подозревала, что вы такой знаток живописи.
— Я говорю не об искусстве, а о вас. Вы все больше интригуете меня. Я беседовал сегодня с Сетом Граттоном. Он вас хорошо помнит, потому что очень немногие художники отказываются от возможности выставить свои картины в его галерее. Он даже помнит, что именно вы ему тогда сказали: «Я не смогу зарабатывать на жизнь, продавая свои мечты». Он до сих пор не может понять, что это означает.
— Как вы посмели, — прошептала она, едва сдерживая ярость. — Как вы посмели совать нос в мою личную жизнь, расспрашивая обо мне случайных знакомых?
— Сами виноваты. Вы же знаете, что я веду расследование, — напомнил ей Гейб.
— Я полагала, что вы проверяете мою профессиональную состоятельность, место, где я работаю, мои доходы, примерно так, как это делают банки или страховые компании. Вы не имеете права впутывать моих знакомых.
— У меня есть право защищать Эмили. Вы совершенно незнакомый человек, к которому она предпочла отнестись как к другу. Вы в ее доме, так что не надо читать мне нотаций.
— А как насчет ваших манер? Насчет обыкновенных правил приличия? Или права вторгаться в мою личную жизнь? Эти темы не годятся для нотаций, как вы считаете? Вы…
— Гэбриел, дорогой. — Веселый голос прервал их перепалку. — Уж не ссоришься ли ты с нашей гостьей?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Кэсс бросила на Гейба уничтожающий взгляд, а потом заставила себе улыбнуться хозяйке дома.
— Миссис Кроссуайт. Спасибо за приглашение. Я как раз любовалась этой замечательной картиной.
— Значит вы с Гэбриелем разошлись во мнениях насчет этой картины? Мне всегда казалось, дорогой, что она тебе нравится, — с невинным видом обратилась Эмили к Гейбу.
— Она мне нравится. Но ты же знаешь, с каким жаром некоторые люди отстаивают свои взгляды на искусство.
Кэсс молча злилась. Известны ли Эмили методы ведения расследования, которыми пользуется Гейб? Или она согласилась с его беззастенчивым вмешательством в ее жизнь? Глядя на эту милую, хрупкую женщину, в это было трудно поверить. С другой стороны, невозможно поверить и в то, что Гейб станет что-либо делать без разрешения крестной.
— Вы выглядите просто прелестно, дорогая. — Миссис Кроссуайт взяла Кэсс за руку. — Я боялась, что вам не успеют вовремя передать мое приглашение и вы не придете. Я позвонила и попросила к телефону мистера Лафлина. Мы встречались с ним пару раз. Но Конрада, наверно, сейчас нет в городе, и мне ответил мистер Денмор. Мне показалось, что он не сразу понял, о ком идет речь, дорогая. Надеюсь, что у него не очень много детей. А то он не в состоянии запомнить даже тех, кто у него работает.
Шутка Эмили привела Кэсс в хорошее расположение духа. Было бы ошибкой считать наивностью простодушную манеру миссис Кроссуайт.
Эмили, между тем, продолжала смотреть на Кэсс оценивающим взглядом. Если учесть, что при первом знакомстве Кэсс предстала перед Эмили после того, как долго парилась в машине, а потом перелезала через ограду, сейчас она, видимо, произвела благоприятное впечатление.
— Да, прелестно, — повторила Эмили. — Этот цвет выгодно оттеняет чудесный цвет вашего лица… Постойте минутку здесь, дорогая. Гэбриел, будь добр, развлеки мисс Эпплтон, покажи ей и другие картины. Я уверена, они ей понравятся. Только, пожалуйста, не ссорьтесь, ладно? Ведь нравится, не нравится — дело вкуса. Все равно что влюбиться, — закончила она и, взглянув с благосклонной улыбкой сначала на Кэсс, а потом на Гейба, уплыла в облаке шифона.
Кэсс залилась краской до самых корней волос. Миссис Кроссуайт, наверное, видела, как близко они с Гейбом стояли, и подумала, что между ними произошла любовная ссора. А может быть, всем видны ее чувства? Она всегда гордилась тем, что может держать в узде свои эмоции, но в последнее время ей все труднее было их сдерживать. А это не только ставит ее в неловкое положение, но и опасно. Она не должна раздражаться по всякому поводу хотя бы ради Крудли.
Кэсс вздрогнула, когда Гейб взял ее за локоть. Она сделала несколько шагов в сторону, не смея поднять на него глаза. Проходя вдоль стен, они молча разглядывали коллекцию картин Эмили Кроссуайт. Когда они остановились перед натюрмортом в голубых тонах, Кэсс наклонилась, чтобы прочитать имя художника.
— Нравится? — спросил Гейб, видимо, пытаясь прервать молчание.
— Очень. Картина, надо полагать, относится к раннему периоду его творчества.
— Откуда вы знаете?
— Он больше не пишет в такой манере, — со смешанным чувством зависти и сожаления ответила Кэсс и отпила глоток вина.
— Вы правы. — Это был голос Эмили, которая незаметно подошла сзади. — Я купила ее одиннадцать лет тому назад, до того, как он стал известным.
— И когда он еще вкладывал в свои картины душу, а не просто демонстрировал великолепную технику, — добавила Кэсс.
— Надо же! — Гейб отступил на шаг, чтобы лучше рассмотреть картину. — Погодите. Даже я слышал это имя. Одна из его картин была на днях продана на местном благотворительном аукционе за двадцать тысяч долларов.
— Двадцать три тысячи, — поправила Гейба Эмили. — Картина называлась «Октет».
— Я ее видела. Кто бы ее ни купил, он переплатил. Но по крайней мере его цель была благородной.
— Жертва сегодня здесь, — пробормотал Гейб и кивнул головой в сторону группы мужчин, беседовавших в нескольких шагах от них. — Не хотите объяснить ему его ошибку?
Кэсс оглянулась с виноватым видом.
— Мне скорее надо бы говорить потише и держать свое мнение при себе.
И поменьше пить вина, добавила она про себя, отставляя бокал.
— Чепуха, дорогая, — ободрила ее Эмили. — Уильям Дэлбри ничего не смыслит в искусстве, включая и то, что ему нравится. — Эмили весело рассмеялась собственной шутке.
Эмили Кроссуайт безусловно идеальная хозяйка, подумала Кэсс. Она умеет не замечать промахи.
— Вы так добры, — тихо сказала Кэсс, едва ли заметив, что произнесла эти слова вслух.
— Чуть не забыла! — вдруг встрепенулась Эмили. Она сунула руку в карман, скрытый в облаке шифона, и достала небольшую бархатную коробочку.
— Как только я увидела вас в этом серебристом костюме, я сразу подумала об этом. — Она протянула
