говорить по-русски и был по натуре, как говорят — «сорви голова». Казаки всегда брали его с собой в операции и не раз использовали его как разведчика, засылая в села занятые титовцами. Сметливый и пронырливый Андрей с удивительной ловкостью исполнял все данные ему задания. Его воспитателем был молодой командир 1-й сотни, хорунжий Виталий Орлов. Кстати скажу несколько слов и об этом замечательном строевом казачьем офицере.
Орлов — природный донской казак, старший лейтенант и летчик-истребитель Красной армии, неоднократно награжденный советским командованием за боевые подвиги.
По натуре он был человеком, так сказать, «сверх сорви голова», не знавшим ни страха, ни преград своей воле.
Не ошибусь если скажу, что по образованию он несомненно стоял выше всех средних офицеров нашего дивизиона. Но был жесток и строг, а зачастую даже очень груб, в обращении с младшими командирами. Однако, весь полк знал, что Орлов является, так сказать, любимчиком Батьки, благоволившем к нему и называвшим его «храбрейшим из храбрых». Взяв на воспитание Андрея, Орлов старательно стал прививать ему свой нрав и казачью сноровку.
Посылая Андрея с казаком Васильевым в стан титовцев в Глину, он приказал им ровно в 22.00 этой же ночью, т. е. 8.5.44, перерезать телефонные провода и поджечь штаб 11-й титовской бригады. Их обоих одели в крестьянскую одежду, а на Васильева повесили гармонь и гитару.
За спину надели сумки с хлебом, в которых были искусно заложены ручные гранаты и пистолет.
Васильев должен был изображать слепого странника, ходящего по деревням и просящего милостыню. Андрей должен был исполнять роль поводыря, поющего под гармонь, слепца.
В таком виде они пошли прямо по шоссейной дороге на Глину. На дороге, вблизи города, их остановило боевое охранение 11-й титовской бригады. Как и ожидалось, их сразу же попросили сыграть. Васильев сыграл, а Андрей спел под гармошку несколько сербских песен. Титовцы, с удовольствием послушав их, дали им хлеба и сала и пропустили в город Глина.
В городе они целый день ходили по дворам, играли и собирали милостыню. Подойдя к церкви, где стоял штаб 11-й титовской бригады, они сели и начали играть. Вокруг них собрались титовцы и гражданское население.
Начальник штаба 11-й бригады, услышав пение мальчика и игру на гитаре слепого, приказал пригласить их в штаб, чтобы они ему поиграли. Послушав «концерт», нач. штаба приказал их хорошо покормить и дать им место для ночлега, так как наступала ночь.
Ровно в 22.00, 8.5.44, когда сотни уже ринулись на Глина, Андрей поджог сарай с сеном, где спали титовцы, а казак Васильев, перерезав телефонные провода, бросил три ручных гранаты в комнаты штаба. Спрятавшись в огороде они замерли, поджидая прихода казаков.
Другие, проникшие разными способами в Глина, казачьи группы в это же время забросали гранатами обоз 11-й бригады и подожгли несколько мест, где спали титовцы.
Атака казаков, взрывы, пожары внутри города и прерванная телефонная связь — все это среди ночи вызвало ужасную панику среди титовцев. Они слетались в темноте и беспорядочно бесцельно стреляли.
Эта паника и неразбериха привели к тому, что 5-й Донской полк без особых трудностей занял город Глина. В 8.00, 9.5.44, полк, выполнив задачу, оставил город и к вечеру вернулся в место своего расположения.
В результате ночного налета на гор. Глина, 5-й Донской полк захватил:
403 человека пленных, 18 подвод с огнеприпасами и продовольствием, 2 автомашины, 1 радиостанцию, 24 пулемета разных калибров, 3 противотанковых орудия, 4 походных кухни, 307 лошадей.
Захвачен был и штаб бригады с документами, раненый начальник штаба 11-й бригады и несколько других офицеров штаба.
В этом бою 11-я бригада Тито потеряла до 500 человек убитыми и ранеными.
5-й Донской полк потерял 22 человека убитыми и 41 ранеными.
ГЛАВА ВТОРАЯ
15-й КАЗАЧИЙ КОРПУС — БРИГАДА ИМЕНИ КОНОНОВА
Весной 1944 года продолжающееся отступление немецких войск на всех фронтах под давлением сокрушительных сил союзников и особенно мощи воздушных сил США и Англии, ярко начертали контуры грядущей окончательной катастрофы III Рейха, что ставило в крайне критическое положение российские антикоммунистические силы, организованные на немецкой стороне. Немцы же по-прежнему не допускали ни увеличения этих сил, ни объединения их.
К концу марта 1944 года среди казаков 1-й Казачьей дивизии, обеспокоенных создавшимся положением, начался негодующий ропот.
«Немцам придет конец, а что мы будем делать? Разве можно бороться с одной дивизией против Сталина? Где генерал Власов? Где его армия? Почему немцы держат нас в Югославии?» — с беспокойством и негодованием говорили казаки.
В начале апреля во всех частях дивизии появилось несколько серий листовок на русском языке. Вот текст листовки из одной серии:
Появившиеся листовки возымели сильное действие на встревоженных обстановкой казаков. Немцев же это особенно обеспокоило.
