— Эй, мил-человек, да ты не ту бумажку-то дал, — догнала бабуся. — Глянь нулей-то сколько. Обознался малость.
Еремеев прибавил шагу, пряча от старухи, от всех навернувшиеся на глаза слезы.
Бабка вдруг поняла, что это не покупка, а подаяние.
— Ну, возьми хоть столетничек-то, сынок! — упрашивала она, протягивая вазончик. — Возьми, не обижай, Христом Богом прошу. Живое лекарствие, подлечишься когда, а?
Еремеев не оборачиваясь, схватил горшочек и отчаянно ввинтился в толпу, едва не потеряв Татевосяна.
Суеверный, как и все моряки, суеверный вдвое после Афгана, он потом часто вспоминал эту бабусю, подозревая в ней существо сказочное и даже волшебное, ибо только с ней связывал, как отклик судьбы на душевный порыв, свою фантастическую удачу в тот день. Хотя, если быть точным, то первым увидел заветное яйцо Татевосян. Это он подозвал Еремеева к лотку дородной с кубическим бюстом тетки.
— Не твое? — кивнул он на складной туристский столик, где в толчее матрешечных лениных, сталиных, брежневых, ельциных благородно поблескивало темное серебро вычурной оправы каменного яйца. Он же, Татевосян, первым взял вещицу в руки и открыл вершину яйца: под малахитовым колпачком взблеснули золотые крестики серебряного храма.
— Сколько просишь? — спросил он тетку шепотом, от волнения перехватило горло.
— «Лимон», — ответствовала тетка, трубно сморкаясь в ситцевый фартук.
— Не много ли? — возмутился Татевосян. Но Еремеев поспешно оттеснил его.
— Беру! Без разговора!
Но тетка попалась дурная.
— Ты чегой-то мне суешь? Каки-таки доллары? Ты мне «лимон» рублями давай, а энти ты еще кому нарисуй.
Дело принимало неожиданный оборот. Договорились, что Татевосян посторожит яйцо, а Еремеев быстро сгоняет в обменный пункт.
— Тока, если покупатель найдется, — предупредила тетка, — я ждать не буду!
Ювелир не отходил от лотка, сторожа яйцо по-птичьи тревожно и зорко. Время от времени он брал его в руки и изучал профессиональным оком.
— Ты это, смотри не сломай! — косилась на него тетка.
— Да тут крестик погнут, я его выпрямлю.
Татевосян повернул золотой крестик на одной из главок храма, и тот вдруг легко и пружинисто выпрыгнул, точно ключ из замка с секретом. Основание креста, сидевшее в главке, было иззубрено тонкими пропилами и состояло из полудисков различной толщины.
— Сломал! — ахнула торговка. — Как человека просила!
Татевосян быстро вставил крестик и довернул его до места.
— А ну, давай взад! И греби отсюда! Вот черноты на нашу голову понаехало! Канай отсюдова, щас милицию позову!
Обескураженный ювелир отошел в сторону, не сводя глаз с малахитового яйца. Как на беду подошел иностранец.
— Сколько? — спросил интурист, беря в руки творение Фаберже.
— Лимон, батюшка, один лимончик, — залебезила тетка.
— Лемон? — поразился покупатель. — Шютка?
— Какая же тут шутка. Я не шучу. Цена твердая: одно яйцо — один лимон. Два яйца — два лимона, — растолковывала она непонятливому иностранцу на пальцах.
— Поньял, поньял!.. — радостно закивал покупатель. — Я дам тибе три лимона.
— Три много. Куды мне. И двух хватит.
Татевосян похолодел от ужаса: заветная вещица уплывала из рук. Еремеев безнадежно запропастился…
Иностранец полез в сумку и достал три великолепных нежно-желтых лимона.
— Я могу тибе дат грейфрут в добавок.
Все вокруг зашлись от смеха. Смеялась и тетка, смеялся Татевосян, смеялся зачем-то и сам иностранец…
К счастью, брать немецкие марки теща Кубика Рубика тоже отказалась, а миллиона российских рублей при себе у немца не оказалось.
— Давай, поменяю! — предложил небритый тип в кожаной кепке.
— Нет, нет, — кинулся на него ювелир. — Я меняю. Мы уже договорились!
Иностранец опасливо посмотрел на них обоих и благоразумно отчалил.
— Ты, гнида, чего в чужие дела суешься? — зло сощурился меняла. — А ну идем, поговорим…
Только появление Еремеева спасло Татевосяна от крутой разборки. Тетка долго пересчитывала свой миллион, и яйцо наконец перекочевало в еремеевский «дипломат».
В машине, поджидая Тимофеева с Артамонычем, они разглядывали покупку. Все крестики — четыре на главках и пятый на куполе — под пальцами ювелира покинули свои места.
— Яичко-то хоть и не золотое, но не простое! — Татевосян покачал вынутые крестики.
— Что это?
— Это модуляторы микронных частот. Радиоволны таких частот обладают сверхмощной проницаемостью. Для них «прозрачно» все… Я сам когда-то такие штуки делал в институте радиофизики. А теперь вот дельфинчиков продаю. У меня тут свой дельфинарий…
«Виварий!» — по ассоциации вспыхнуло в мозгу Еремеева. Виварий. Точно такой же ребристый стерженек был в руках у Германа Бариевича перед тем, как замертво свалилась белая мышь…
Радиоуправление вшитыми капсулами на микронных частотах…
— Ты можешь сделать точные копии этих крестиков? — спросил он ювелира.
— Могу. Гальванопластика и…
— К завтрашнему утру успеешь?
— Постараюсь!
Подошли наконец Тимофеев с Артамонычем.
— Вот оно коко с соком! — не удержался похвастать Еремеев. И малахитовое яйцо снова пошло по рукам.
Запиликал вызов радиотелефона. Еремеев снял трубку.
— Олег Орестович? Как дела?
— Лежу на верном курсе. Думаю, завтра будут результаты.
— Лежите да не залеживайтесь. Вам придется решать две задачи как одну. Вы где?
— В Измайлово.
— Давайте ко мне. Отвезете меня в Засенежье.
— Есть.
Еремеев выключил аппарат. На коротком совете решили действовать так: Тимофеев с Артамонычем отвезут яйцо на яхту, а Татевосян за ночь сделает золотые копии крестиков-модуляторов.
Туча, поглотившая солнце, вдруг пролилась горячим оранжевым светом, и мокрое шоссе вспыхнуло слепящим блеском. Еремеев сбросил скорость и опустил светофильтры.
«У тебя есть палочка! — надрывалась бойкая певица. — Палка-выручалочка! Выручи меня, выручи меня…»
— Выключите эту дрянь! — раздраженно бросил Герман Бариевич и сам же выключил приемник. — Не могу сосредоточиться… Олег Орестович, вам придется две задачи решать как одну: искать покражу и обеспечивать деловые переговоры. Мне нравится ваша идея провести их на яхте. Как ваш пароход? Шестерых держит?
— Пассажировместимость до десяти человек.
— Никого лишнего не должно быть. Вы, я, Леон Игоревич и трое моих представителей. Я уже дал команду Ковальчуку готовить дружескую трапезу. Если он сегодня забросит кое-что из вин и продуктов, там будет кто-нибудь, чтобы принять и разместить?
