проститься не только с жизнью, но и с некоторыми частями тела. Причем второе – непосредственно перед смертью.
– Посмотрим, – пробормотал Леганд. – Когда мы сможем попасть в храм?
– Только завтра на заре, – вздохнул Ангес. – Паломников запускают внутрь ограды с рассветом и выгоняют, когда диск Алателя полностью поднимется над водами озера Эл-Муун.
– Хорошо, – кивнул Леганд. – Я смотрю, ничего не изменилось в храмовых порядках. Попробуем разместиться у Зарембы. Надеюсь, ты не забудешь о друзьях, когда приблизишься к хваленому мясу, запеченному на углях?
– Я буду вспоминать о вас беспрерывно, пока мои челюсти будут трудиться над каждым кусочком этого чудесного кушанья! – воскликнул Ангес. – А рано утром приду к вам в гости.
– Ну так не забудь, – вздохнул Леганд. – Мы будем ждать тебя.
Когда рано утром еще в сумраке Ангес появился на постоялом дворе, Саш узнал его не сразу. Новая мантия, высокий головной убор, более всего напоминающий кусок картонной трубы, выкрашенной в пурпурный цвет, и торжественное выражение лица делали Ангеса похожим на участника ярмарочного представления. Священник надменно оглядел друзей, загодя поднятых Легандом, повернулся и немедленно зацепил головным убором одну из балок потолка. Цилиндр съехал на затылок, пытаясь его поймать, Ангес резко повернулся, споткнулся о выступающую половицу, поскользнулся и растянулся во весь рост.
– Демон в глотку тем, кто придумал такие шапки! – раздался недовольный голос.
С пола поднимался уже старый знакомый, непутевый и удачливый, остроумный и обидчивый, неуклюжий и ловкий Ангес, к которому Саш привык за долгий путь.
– Как переночевали? – спросил священник, потирая бедро.
– Хорошо, – сдерживая усмешку, кивнул Леганд. – Заремба предоставил нам две комнаты и отличную еду за вполне приемлемую плату. Даже горячая вода и приличная лохань для Йокки и Линги нашлась! Паломников стало немного – война на пороге Империи. Правда, сосед Зарембы через улицу, где, как ты сказал, останавливаются вельможи, отсутствием клиентов не страдает. Мы там заметили не менее двух дюжин лошадей. Неужели есть что замаливать перед началом войны имперским вельможам?
– Не мое дело следить за имперскими вельможами, – махнул рукой Ангес, усаживаясь на прибранную постель. – Тем более что это не вельможи. Посольство Аддрадда! Опять будут склонять императора к заключению договора против Салмии. Бесполезно. Не потому, что я подозреваю императора в излишней любви к салмам, а потому, что крови Аддрадд попил изрядно и у имперских подданных. Сегодня с утра эти разбойники, как водится, поклонятся священному огню и будут дожидаться приезда императора. Им и невдомек, что властитель прибывает сегодня в полдень вместе с несколькими легионами гвардии. И я сомневаюсь, что эти войска предназначены для войны с салмами. Больше скажу, – наклонился вперед и заговорщицки прошептал Ангес, – я уверен, что уже к нынешнему вечеру все участники этой делегации будут посажены на кол и выставлены для обозрения у входа в храм.
– Лингуд всегда повторял, что не быть посаженным на кол – это первейшая задача для всякого элбана, вступающего в пределы Империи, – заметила Йокка, тщательно растирая по лицу средство Леганда.
– Задача порой невыполнимая, – грустно усмехнулся старик.
– Ну не знаю, – протянул Ангес. – Мы тут живем на окраине, и, даже если император временно установит свои порядки в храмовом городе, я всегда найду спокойный уголок, где можно переждать неприятности, предаваясь молитвам и размышлениям.
– И где подают мясо, испеченное на углях, – добавил Тиир.
– Если бы! – горестно воскликнул священник. – Строгий пост! Дюжину плетей за утрату лошади и порчу меча, покаяние, лишение половины сна за оставление прихода в дремучих деррских лесах! Спину показать? Полдюжины дней без пищи, дюжину дней на хлебе и воде, а затем еще дюжину плетей для закрепления важности храмовых предписаний! Вчера вечером как никогда я был близок к тому, чтобы проститься с храмом и отправиться обратно в Салмию, где в связи с начавшейся войной легко найдется добрая и небедная вдова с маленьким, уютным домиком и не слишком большим количеством детей.
– Ну и что же тебя остановило? – поинтересовалась Линга, приняв у Йокки горшочек с мазью и с недоверием принюхиваясь к его содержимому.
– Основное правило моей жизни, – вздохнул Ангес.
– Какое же? – поднял брови Леганд.
– Меняй свою жизнь только в том случае, когда она действительно станет невыносимой, – прошептал священник и заговорщицки подмигнул. – Тем более что из храмовых кухонь по-прежнему замечательно пахнет запеченым мясом, и рано или поздно я до него доберусь! Однако вот и новое лицо Линги!
Саш взглянул на охотницу и рассмеялся вместе с друзьями. Против ожидания зелье не сделало ее лицо глупым, как у Йокки. Просто она превратилась в лесную простушку, которая ничего не знает, впервые попала в город и готова поверить каждому слову любого встречного.
– Отлично, – заявила Линга, опуская зеркало. – Лук и стрелы в моих руках будут выглядеть не более опасно, чем лопата у пятилетнего малыша.
– О луке пока забудь, – погрозил пальцем, поднимаясь, Ангес. – Конечно, здесь на окраине подданные просто обязаны иметь оружие, чтобы защищать границы государства, но паломники такого права лишены. Только в упакованном виде среди поклажи. Ну что же, пора идти. Молюсь, чтобы ваши желания сбылись, когда вы увидите божественный свет.
– Выходит, они сбываются не всегда? – спросил Тиир, снимая с плеча перевязь с мечом.
– Кто это может знать? – удивился Ангес. – Если только Катран – первосвященник храма, но вряд ли вам удастся увидеться с ним. И вообще, мы не в Салмии. Здесь, прежде чем сказать что-то, надо подумать.
– Тогда меняй свои привычки, – посоветовала священнику Йокка. – Тиир, можешь оставить свой меч на кровати. В эту комнату никто не войдет.
– Никак силы к тебе вернулись? – удивился принц.
– Еще нет, – покачала головой Йокка. – Просто я смыла с себя грязь, а значит, и значительную часть усталости. Для того чтобы затворить дверь магией, не требуется сложных заклинаний. А хозяин этого трактира не колдун.
– Он, кроме всего прочего, еще и честный элбан, – заметил Ангес. – Ну что же, пошли?
– Подожди, – остановила священника Йокка, нахмурила утвердившуюся на лице маску дурочки и протянула мазь Тииру. – Вот, но зеркало получишь позднее, потому что сегодня нам будет не до смеха. Я чувствую опасность.
На утренних улочках храмового городка царила прохлада. Алатель еще не был виден, но небо на востоке светлело, пик Меру-Лиа осветился первыми лучами. Редкие заспанные паломники двигались в одну сторону. Когда друзья уже подходили к крепостной стене, огораживающей территорию храма, к воротам подъехали всадники.
– Придется нам обождать, – напряженно проговорил Ангес, вглядываясь в полумрак. – Честно говоря, не нравится мне все это. Не принято у подданных Эрдвиза поклоняться святыням.
– Всего лишь визит вежливости? – предположил Леганд, поеживаясь от ветерка, тянущего с озера.
– Вежливость не относится к числу достоинств воинов Слиммита. – Ангес шумно высморкался в полу мантии. – Саш, надеюсь, твой меч внезапно не возникнет из небытия на глазах храмовой стражи? С оружием в храм не пропустят. Нет, не дело нам толкаться у центральных ворот. Сейчас сюда прибудут воины гарнизона, и кто знает, какие указания имеет командир крепости. Тем более что в общей толпе вы все равно ничего не рассмотрите, а со мной подойдете ближе.
Священник повлек друзей за собой, провел их по петляющей между валунов тропинке, нырнул в глухую тень возле угловой башни и постучал в металлическую дверцу. Заскрежетал засов, дверца заскрипела, и друзья один за другим вошли в низкую клеть, освещенную чадящим светильником. Обрюзгший служитель храма удивленно поднял брови и разочарованно крякнул:
– Ангес! После твоего рассказа о перенесенных испытаниях я ожидал увидеть воинов или колдунов, а вместо этого ты привел семейку деревенских остолопов во главе с безбородым стариком. Надеюсь, оружия и колдовских штучек с собой ни у кого нет? Ну-ка поднимите руки! Где ты взял таких недотеп, Ангес? Похоже, братья правильно сомневались в достоверности твоих рассказов. Ты, как всегда, любишь прихвастнуть! Наверное, и меч свой специально засунул какой-нибудь мельничихе в жернова?
