головой о бетонный пол. Как только она вообще не треснула…
На койке у моих ног восседали Видик и Гитарист, озадаченно смотревшие на меня. Я сразу не понял причину отсутствия Шокера, забыв о том, что случилось, и без задней мысли решил, что тот отправился прогуляться.
- Сколько я лежал? - поинтересовался я.
- Минуты две, не больше, - сказал Видик и помог мне подняться на ноги.
Резкая боль мгновенно пронзила ногу, и я чуть не взревел. Хорошо что меня лишь задело, а то и ноги бы мог не досчитаться. Как Шокер головы…
- Потерпи, Серега, не умирай, - с выдавленной улыбкой сказал Видик. - Ты нам еще нужен живой и здоровый. А то ты станешь похож на Шокера.
- Не смешно, Видик, - зло ответил я.
- Знаешь, Подводник, в жизни иногда надо уметь смеяться с чего угодно, - заявил Видик. - Тогда ты остаешься человеком.
- Оскорбляя память Шокера остаешься человеком?
- Я не оскорблял память Шокера. Мои слова были адресованы к тебе.
- Через Шокера?
- А что в этом такого? Почему никто не обижается, когда шутят по поводу Элвиса Пресли?
- При чем тут Элвис?
- А притом, что он такой же человек как и Шокер.
- Тогда про Элвиса тоже не надо шутить.
- Почему?
- О мертвых говорят либо хорошо, либо ничего.
- Я ничего о Шокере плохого не сказал. Я лишь о нем упомянул.
- Как плохой пример.
- Ты, ей богу, как ребенок! А это, по-твоему, хороший пример? Может нам всем сделать так же?
- Не раздувай из мухи слона, Видик, - вставил свои пять копеек Гитарист.
- Помолчи-ка, Гитарист, - сказал я и продолжил. - По-твоему, приводить Шокера в плохой пример - не то же самое, что сказать плохое?
- Я бы не хотел, чтобы после моей смерти все рыдали и удручались, - сказал Шокер. - Я бы хотел, чтобы всем было хорошо.
- Я бы тоже не хотел, но мне бы было обидно, что после моей смерти те, кого я считал друзьями, вместо того, чтобы меня как минимум вспомнить добрым словом, делали посмешищем, как это хотел сделать ты.
- Может, хватит? - нетерпеливо засуетился Гитарист.
- Помолчи, Гитарист, - пригрозил я. - А то ты станешь похож на Видика.
- Знаешь, Подводник, - сказал Видик. - При жизни это тоже обидно.
- Я лишь дал тебе почувствовать это, Видик.
- Но ты сказал это мне в лицо.
- По-твоему, за спиной было бы лучше? А кто сказал, что он нас сейчас не слышит?
- Ты в это веришь?
- В Зоне можно поверить во что угодно.
Мои слова на Видика подействовали. Он молча кивнул и почесал подбородок. Он всегда молчал, когда не мог убедить оппонента в своей правоте, но сейчас был другой случай. Он, вопреки обыкновению, чем тупо доказывать свою правоту, наконец, задумался. И это было похвально. Жаль, что Шокер этого не видел. Он бы точно был доволен.
- Я схожу за медикаментами, - сказал Гитарист и поднялся с койки.
- Я пойду, - сухо сказал Видик тоном, не терпящим возражений.
Гитарист хотел было возразить, но я приложил палец к губам, давая понять, что сейчас спорить не время. Но Видик и не дожидался возгласов Гитариста, а уже успел выйти из казармы.
- Ты чего? - спросил Гитарист.
- Человеку нужно подумать, - ответил я.
- А почему бы здесь не подумать?
- Потому что одному думается легче.
- Мы бы могли выйти…
- Господи, Гитарист, ну хоть ты-то не неси детский лепет. Я тебя умоляю.
На сей раз Видик притащил не аптечку, а целый ящик всякого медицинского добра, где не было разве что японского набора юного хирурга. Удивительного в этом я ничего не находил. Формально эта территория являлась армейскими складами. Значит и военные медикаменты и медицинское оборудование тут тоже имелось. Ведь, как сказал один мудрый человек, война - это не только пуля. А еще и то, что от нее защищает и лечит.
Но перевязать Гитаристу руку - задача не для высшей военной медицины. Впрочем, как и приложить лед к моему затылку. Кусочек льда был, пожалуй, сейчас лучше, чем дорогой артефакт. Живительный холод притупил некоторые ощущения, спасая меня от пульсирующей боли.
Швы у Гитариста разошлись, поэтому с рукой пришлось повременить. А пока Видик занимался врачеванием, я принял обезболивающего, а также обработал рану на ноге и перевязал ее, не жалея бинтов. С носом моим на удивление оказалось практически все в порядке. А после этого следовало заняться рукой Гитариста. Ему тоже повезло, что пулеметная очередь не отсекла ему руку, а лишь вспорола кожу, оставив болтаться ошметки сталкерской куртки и мяса. Рукав мы попросту оторвали, а вот с самой рукой пришлось повозиться подольше. Кровотечение останавливалось из рук вон плохо, но мы все же сумели это сделать. После этого Видик перевязал рану бинтом и сделал в плечо анестезирующий укол.
Но не рана привлекла мое внимание, а странная татуировка на руке чуть ниже, которую я как-то в заточении не заметил. Черные, но потускневшие буквы говорили о том, что тут что-то не так. Однако Гитарист мигом прикрыл тату другой рукой.
- Что там? - спросил я, кивая в сторону руки Гитариста.
- Татуировка, - нехотя ответил сталкер.
Мое любопытство было отнюдь не беспочвенным. Такую татуировку я уже недавно видел. Но у мертвого человека. Я бы даже сказал, у мертвых людей. На руке Гитариста красовались большие черные буквы 'S.T.A.L.K.E.R.'.
- Я понимаю что не бирюльки, - нетерпеливо рявкнул я. - Откуда?
- Недавно сделал, - ответил Гитарист и отвернулся к окну. - Понятно?
- Понятно, - ответил я. - Что ничего не понятно.
Уходить всегда не хочется, особенно оттуда, где было тихо, спокойно и тепло. Однако оставаться на складах было бы просто глупо. Очень скоро мы бы схватили себе лучевую болезнь, а потом мучились до скорого скончания наших дней.
Шокера и Культю мы похоронили в заброшенной деревне. Лучшего места и не придумать. Тихо, себе, спокойно. Сначала могилку будет охранять радиация, а потом и сама матушка Зона. Так странно… Сколько эту могилу тут видел, а, ведь, и подумать не мог, что надпись на надгробном камне, нацарапанная гвоздем, будет настолько совпадать с действительностью. А ведь Шокер еще совсем недавно над этим шутил: 'раз тут есть мое надгробье, то второй раз не помру'.
- Увидимся еще. Спасибо что ты был, - тихо сказал я, что, казалось, слов не услышал и сам. Да и не требовалось никому из нас слышать.
И сталкер ответил 'не за что'… В голове моей, конечно. Однако мне этого хватило чтобы на лице расползлась улыбка. Пусть это была и не самая красивая благодарность, но зато она была самой искренней из всех, что я делал за свою не долгую жизнь.
Я, конечно же, не верил в возможность разговора с мертвыми, однако по пути к 'Дороге в Ад' с сердца, наконец, свалил тяжкий груз, который я нести был не в состоянии.
Тяжелая тишина напряженной леской висела в воздухе, но не долго. В рюкзаке моем что-то завибрировало и издало писк. Конечно же я не думал, что детектор сработает, ведь мы находились совсем не в Зоне, поэтому он так и остался валяться в рюкзаке. Только вопрос, почему я его включил? Может, это
