— Ну, в общем и целом ты прав. Интриг у нас хватает… А что ещё остается? Это хоть скуку разгоняет. — Произнеся эти слова, обезьяна поискала блох под мышкой, зевнула и сурово приказала: — Ну, танцуй! — Она уселась поудобнее и вытянула морду, — видно, приготовилась лицезреть.
Хэшан не сразу уловил смысл:
— Не понял.
— Чего тут непонятного? Вот существа эти люди, простых слов не понимают. Ты думаешь, почему я отвечаю тебе односложными фразами? Ведь начни я толкать речь, твой ограниченный умишко не выдержит подобного испытания, у тебя голова задымится.
Хэшан до того опешил от такой наглости, что не мог произнести ни слова. А обезьяна с искренним возмущением и презрением на морде продолжала глумиться:
— Ты что, не знаешь значения слова «танцуй»? А «пляши»? А «приплясывай»? Тоже невпонятку? О нефритовый император, что за бестолочь мне подсунули! — Обезьяна схватилась за голову и принялась нервно болтать ногами.
— Эй, павиан, ты там не зарывайся! — рассердился Хэшан. — Лучше доставь нас с другом туда, откуда вы нас вытащили. Раз объявил себя главным, значит, отвечать придётся тебе. Обратно в повозку, в такую штуку на четырёх колесах, для непонятливых. Повозка. Что, в первый раз слышишь это слово? Она такая деревянная, в неё люди волов впрягают, садятся и едут. Видал когда-нибудь?
— Нет, этот идиот сам меня за дурака держит, — закатил глаза павиан и закричал властным голосом: — Все, кто только появляются в моём дворце, должны меня развлекать, и без всяких условий, понятно?!
Хэшан подошёл к трону и попытался поднять зарвавшегося павиана за шкирку. Шкирка поднялась, павиан — нет…
— Ах, развлекать? А волшебным мечом по загривку не хочешь?
— А у тебя есть волшебный меч?
Юноша молча показал на торчащую из-за пояса рукоять почти неопасного, но всё-таки магического клинка. Павиан сразу сник, но тут Хэшан вспомнил о друге: «Надо поискать Мышкодава, как бы с ним чего не случилось».
— Ну так как, скажешь, как нам отсюда выбраться?
— Не знаю я, не пробовал, не участвовал, не привлекался и вообще понятия не имею… — заскулила обезьяна.
Что толку биться, и Хэшан, отпустив беднягу, вышел в коридор. Тут он чуть не споткнулся о пробегавшего мимо филина, но успел схватить его за крыло.
— Ты, птичка, мне и нужна, — сказал он пытавшемуся вырваться пленнику. Птица громко гукала в знак протеста против такого бесчинства над собой. — Что это за сумасшедший дом?
Услышав эту фразу, филин вдруг замолк и перестал вырываться. Но это было угрожающее затишье, мгновение — и на филина напала ярость, он закричал:
— Что это такое?! Почему все вечно называют мой дворец сумасшедшим домом? Я не потерплю!!!
— А чего непонятного?! — разозлился Хэшан. — Как ещё может называться халупа, где разводят ненормальных обезьян и филинов?
— Поставьте меня сейчас же на пол, молодой человек! — повелительно произнёс филин. — Что это за фантазии у вас? Сумасшедший дом?! Назвать так дворец императора филинов!
— Наслушался я ваших аристократических претензий, — проворчал Хэшан. — Тут что, одни представители королевских фамилий обитают? Посадить бы вас всех по клеткам и возить по городам, как императорский зоопарк. А держать впроголодь! Что за амбиции, не пойму?! Зачем птицам император? Да и не похож ты на лицо дворянского происхождения.
Филин надулся:
— Этот павиан, служивший у меня лакеем, захватил мой дворец. Проклятая обезьяна украла мой золотой жезл власти, с помощью которого можно перемещаться в пространстве. Он, вероятно, и вызвал вас с другом сюда. А зачем, я не знаю… Ему с дружками какая-то ведьма помогает. А теперь ещё раз попрошу вас опустить меня на пол, — настойчиво потребовал филин.
Хэшану пришлось выполнить просьбу. Подумав, парень решил, что в рассказе филина всё же сходятся концы с концами.
— Слушай, мне на ваши внутренние разборки наплевать. Лучше скажи, ты моего товарища не видел? Он должен ошиваться где-то поблизости.
— А-а, этого рыжего, — спокойно произнёс филин, почистив клювом перья, — да его уже повязали.
— Кто повязал? — округлил глаза Хэшан. — Где? За что?!
— Да приспешники моего оппонента, кто же ещё? Ищи его в том конце коридора или уж сразу в камере. — И, взмахнув крылом, птица указала направление.
Хэшан со всех ног бросился в ту сторону и, пробежав до конца коридора, увидел дверь. Он стал с силой дёргать за ручку, пытаясь открыть. И тут, почувствовав сзади чьё-то присутствие, резко обернулся и увидел перед собой аиста в белом халате. Причём взгляд у птицы был такой снисходительный и добродушный, каким смотрят обычно на капризного ребёнка.
— Больной, вы из какой палаты? — добрым голосом произнёс аист. — Не надо тут шуметь. У пациентов тихий час, да и вам нужно отправляться к себе и прилечь. Позвольте, я вас провожу.
Хэшан потерял дар речи. А аист, словно не замечая его состояния, спокойно продолжал:
— Вы с первого этажа или с четвёртого?
— Я не ваш пациент, — наконец нашёлся Хэшан, — так у вас что, психдиспансер?
— Ну да, а как вы угадали? — усмехнулся аист. — А теперь назовите вашу фамилию или там титул. Хотя постойте, постойте… Я попробую угадать. Нефритовый император, нет? Или, может, чуть пониже, Сын Неба? Опять не угадал? А-а, Великий Бессмертный, как же я вас не узнал… В какую палату прикажете проводить? Вообще, похоже, вы не буйный. Может, в шестую?
— Доктор… э-э… как бы мне вас убедить, — почесал затылок Хэшан. — Ваши, так сказать, санитары забрали моего друга. Это такой рыжий парень. По имени Мышкодав.
— Как же, как же, наслышан… Мышкодавы у нас в восьмой. А Кошкодавы, Волкодавы и Слонодавы в десятой.
Хэшан слегка позавидовал популярности своего попутчика. В отличие от Мышкодава его собственное имя не стало нарицательным. Ещё не было сумасшедших, воображавших себя Хэшанами. «Хотя нет, «палата Хэшанов» звучит жутковато», — подумал он. Тут парень вспомнил кое о чём.
— Кстати, у вас павиан не сбегал? Он сейчас в тронном зале, — настучал он на злобную обезьяну.
— Да, спасибо. Надо сейчас же послать туда санитаров, — обрадовался аист и от удовольствия стал слегка прихлопывать крыльями. — Этого пациента, вообразившего себя наместником Сунь Укуна, царя обезьян, мы всё утро ищем. Как же санитары не догадались посмотреть в тронном зале? — почесал он перьями лоб, удивляясь недальновидности своей и своего персонала.
Но тут на Хэшана снова напало недоверие.
— А откуда в психушке тронный зал? — задал он, как ему казалось, каверзный вопрос. «Сейчас я тебя выведу на чистую воду, эскулап пернатый, — подумал он, — тут вообще никому нельзя доверять, каждый выдаёт свою версию происходящего».
Но аист спокойно ответил:
— Это здание досталось нам от богатого мецената, бывшего нашего пациента. Как говорил Конфуций: «Коль спасся сам — лечи других насильно!» Он передал под новое здание больницы свой загородный дом вместе с интерьером, ну, проще, обстановкой. Действительно, она тут была дворцовая. Кресло в парадной зале мы так и оставили. Знаете ли, для помпы, чтобы блеснуть перед проверочными комиссиями и специалистами, приезжающими к нам на стажировку из других клиник.
— И что, этот ваш меценат, вы говорите, бывший ваш пациент, он что, вылечился?
— Он не вылечился, он умер, — построжел аист. — И вообще, что это я тут с вами рассусоливаю? Такое со мной в первый раз. Говорить с больным на равных! Эй, санитары! — крикнул он в конец
