Штурм и натиск
Павлову, конечно, безумно не хотелось уходить и оставлять свою невесту с этим, видите ли, таким известным, таким талантливым, таким замечательным архитектором. Однако встреча, на которую он так спешно удалился, не терпела отлагательств и была необычайно важна для него. Ему необходимо было во что бы то ни стало распутать узел, все туже затягивающийся на его шее.
Традиционная пятница с друзьями в ноябре ничем особенным не запечатлелась в памяти Андрея. Как всегда, было вкусно, болтали ни о чем... Паша Отвагин нахваливал свое «ландо», как он ласково окрестил недавно приобретенный новый «лендровер», поговорили о «Спартаке» и о том, что у футболистов, как и у хоккеистов, зарплата должна быть очень умеренной, а вот благосостояние их должно зависеть от забитых мячей и шайб. Чтобы они знали, что, не забив мяч в ворота, от многого будут вынуждены отказаться. Тут бы наши ребята себя и показали – порвали бы, как газету, хоть Бэкхема, хоть Зинетдина Зидана, без разницы, вместе с их славой и миллионными гонорарами! А наши спортивные функционеры, видимо, жалеют зарубежных знаменитостей, не хотят, чтобы они на паперти побирались, вот и сдерживают наших футболистов. Об этом говорили долго, потом обсудили предстоящие рождественские каникулы, – да, пожалуй, и все.
Легкое пересечение с медийной блондинкой, проводящей в «Галерее» ряд каких-то своих деловых встреч, никак не осело в памяти Андрея. Однако прошло три дня, и в его кабинете раздался звонок.
Звонила Татьяна Троцкая. Она говорила быстро, тоном не терпящим возражений. Ей надо позарез стать клиенткой его банка. Кругом все хотят обмануть и нажиться на одинокой красивой женщине, но вот он, Павлов, вызвал у нее какое-то необычайное доверие. В результате она возжелала все самое дорогое хранить в его замечательном банке. Андрей слова не успел вставить, как его собеседница сообщила, что завтра она подъедет к часу дня – обсудить все детали их дальнейшего сотрудничества.
«Штурм и натиск, – подумал Павлов, соображая, что это было. В трубке уже звучали короткие гудки. – Конечно, клиентами нет резона раскидываться, но все-таки с мужчинами как-то спокойнее иметь дело, нежели с таким бронетранспортером. Ладно. Встреча так встреча. С кем только жизнь не сталкивает».
Не успел Андрей положить трубку, как зазвонил мобильный. Это был Паша Отвагин.
– Старик, слушай, – начал он как-то неуверенно. – Тут мне звонила, помнишь, та парижская этуаль, из «Галереи».
– Уже помню, – без особой радости в голосе ответил Павлов. – Она и мне позвонила. Хочет стать клиенткой моего банка.
– И ты согласился?
– Она меня особенно и не спрашивала. А собственно, почему я должен ей отказывать? Клиенты, как и их деньги, не пахнут. Завтра мы с ней встречаемся. У нее есть какие-то предложения.
– Какие предложения, старик? Ты что? Гони ее в шею. Я знаю барышень этой породы. Только дай палец – руку по плечо оттяпает.
– Знаешь, я с ней детей крестить не собираюсь. Встречусь на десять минут, а дальше с ней будут разбираться операционисты.
– Правильно. Молодец. Только не соглашайся ни на какие обеды. Или, еще того хуже, ужины.
– Да ты что? Зачем мне надо с ней ужинать? Никаких серьезных дел я с ней иметь не собираюсь, а как женщина она меня просто совершенно не интересует.
– А таких, как она, мало волнует, как к ней относишься ты. Она если вцепится, так уж мертвой хваткой.
– Что ты меня запугиваешь? Что за беспокойство? У меня, если ты забыл, между прочим, невеста, серьезные намерения, а это лучшая защита от случайных связей.
– Ой, не ври только сам себе-то! Ты у нас самый невинный и наивный. Единственный пока еще не женатый. Потому я за тебя так и беспокоюсь. Я таких, как она, видал-перевидал. Знаю, как с ними общаться. Она от меня сразу и отвалилась. Но перед этим минут пять трещала без умолку. Дескать, у нее ко мне масса интересных предложений, мы можем их обсудить и за обедом, и там и сям, и куча у нее всяких проектов, и редкий она деловой партнер, и в Париже чуть ли не с Шираком вась-вась, и здесь у нее редкие связи. Ну, я ей и сказал, что завтра в Париж вылетаю, а она пусть по своим старым связям пока пройдется, а как приеду, так я ей сразу позвоню. Мне, дескать, редкое везение выпало, на определителе ее номер высветился. Она говорит, мол, я не со своего телефона звоню, в следующий раз позвоню со своего. Я говорю, да что за проблемы, давайте мне свой, я обязательно позвоню сам, леди не должна звонить первая. Позвоню, обязательно позвоню, все обсудим. Она все поняла и стала звонить тебе.
– Паш, я тоже все понял. Я тоже знаю этих деловых дам. Меня тоже невозможно заставить ничего сделать, если я сам этого не захочу. Что ты из меня изображаешь какую-то Шапку Красную!
– В том-то и опасность, что любое желание можно спровоцировать. Предупрежден – значит, вооружен. Знаешь, береженого Бог бережет. Короче, до связи, а эту шалашовку в шею гони и не церемонься особенно. Она к таким делам привычная. Отряхнется и дальше пойдет. Простаков на ее век хватит. Думаю, у нее за поясом уже есть приличная коллекция скальпов. Береги свой.
– Да иди ты. Я все понял. Буду бдителен.
– Вот и ладушки. Ну, давай. До встречи. Береги себя.
– Ты тоже, – сказал Павлов и положил трубку.
Звонок товарища развеселил его. Можно подумать, он действительно ничего в жизни не понимает и клюнет на эту охотницу за черепами, набитыми деньгами. Новый звонок окончательно отвлек его от мыслей о Троцкой, и банкир тут же забыл о предстоящей встрече.
Однако час пробил, и Татьяна Троцкая явилась минута в минуту. Как всегда, при полном макияже, на высоких каблуках и с большой сумкой наперевес. Видимо, она собиралась провести презентацию себя, любимой. Именно так и оказалось.
Павлов приветствовал ее у двери, проводил до кресла.
– Чем обязан визиту столь занятой дамы?
– Да, дел очень много. Каждый день расписан. Столько всего надо успеть сделать. Вот книгу пишу. Кстати, я вам принесла несколько статей обо мне. Я же, знаете, в Париже живу. Там я известна больше, чем у себя на родине. Французы от этого в шоке.
Она вывалила на стол журналы, фотографии, книги.
– Да, да, припоминаю, вы уже это рассказывали, я и сам читал о вас в «Огоньке».
– А, это... Ну, это как-то, знаете, не очень удачное интервью.
– Неужели? А мне нравится, как пишет Александр Никонов. Такой потрясающий жанр документального стеба. Я даже книжку его купил «Прокисшие сливки». Ваше интервью там тоже есть.
– Уверяю вас, в Париже обо мне пишут лучше. Совершенно восторженно. Вот даже мою книгу издали.
– О, как интересно. Сами писали?
– Ну, помогали там какие-то французы. Им же интересно – русская, из Сибири, своим умом, своим талантом пробилась к европейской известности.
Пока она верещала, Павлов из вежливости перебирал журналы, полистал книгу. Журналы были двухгодичной давности. В книжке какая-то солянка из трудностей советской жизни и женских побед. Видимо, у дамочки действительно редкие пробивные способности.
– А мода на ужасы российской жизни, я смотрю, еще не прошла. Большой тираж у книжки?
– Это коммерческая тайна, и гонорар тоже тайна. Могу сказать, что он просто до неприличия огромен. Мне вообще платят тысячи и тысячи евриков за фотосессии, за участие в реалити-шоу я тоже заработала очень приличные деньги. Потому, вы понимаете, я женщина состоятельная. Весьма и весьма.
– Понимаю, но, видимо, ваши деньги там, где вы живете, и размещаются. Редко кто ввозит деньги сюда. Чаще все-таки вывозят.
– Андрей, можно я вас буду звать иногда Андрюшей? Хоть я и намного младше вас, но мне хочется вас так называть.
– Да какая разница – младше или старше? Называйте.
– Разница есть. Сразу скажу, не таясь, мне двадцать семь лет. Так вот, Андрюша, дело в том, что у меня в Москве есть пять квартир, которые я сдаю. Я в свое время очень выгодно продала свой бизнес в Омске. Смогла уехать во Францию, ну и решила кое-что из недвижимости в Москве прикупить.
