– Если вы думаете, что можете взять мой город, как взяли Нишеватц… Ваше величество, вам лучше еще раз хорошенько подумать.
– Конечно, в этом году уже поздно, ваше высочество, – ответил Грас вкрадчивым тоном, и Лейзетин засиял от самодовольства. Но король продолжил: – Но если я предоставлю свободу своим людям, эту зиму вы запомните надолго.
Принц оскалил зубы – значит, слова попали в цель.
– Между прочим, вы можете ввести меня в искушение вернуться назад к Низвергнутому, – заметил он.
Да, он был беспринципный человек.
– Я рискну, потому что вы видели, что настоящие боги сильнее. Вы поступили бы лучше, если бы показали, что вы раскаиваетесь из-за того, что раньше сделали ошибку, чем если бы вы снова совершили ее.
– Лучше? – холодно сказал Лейзетин. Грас кивнул. Правитель Гайзердзика сердито взглянул на него. – И какая же будет цена этого моего раскаяния?
– Пятьдесят тысяч серебряных монет или товары в пересчете на эту сумму, – ответил Грас, – и еще пятьдесят тысяч ежегодно следующие десять лет.
Лейзетин побагровел. Он сказал несколько слов на черногорском языке, которые Сверки не перевел. Аворниец, который понял, о чем шла речь, нервно шевельнулся, но Грас не стал смотреть в его сторону. В конце концов при помощи Сверки Лейзетин прошипел:
– Это произвол! Грабеж!
– Я бы скорее решил, что это плата за ущерб, который причинили ваши пираты, – с процентами, чтобы напомнить вам, что эти игры могут стоить недешево, – ответил Грас.
Лейзетин быстро доказал, что он был правителем купцов, не только пиратов, – он начал торговаться с Грасом по поводу того, сколько он должен платить и как долго. Грас позволил ему добиться снижения компенсации до сорока тысяч в качестве первой выплаты и тридцати пяти тысяч в год на протяжении восьми лет. Он не желал до конца растоптать гордость Лейзетина. Таким образом, принц смог вернуться к своим людям и сказать им, что ему удалось кое-чего добиться от жестокосердного короля Аворниса.
Но последнее слово было все же за Грасом:
– Мы покинем ваши земли, как только получим первую выплату.
– И почему я не удивляюсь?.. – проговорил Лейзетин. Спустя мгновение он засмеялся с сожалением. – Вы зря родились среди аворнийцев, ваше величество. Вам бы надо было родиться черногорцем.
– Приятный комплимент, – сказал Грас, полагая, что Лейзетин именно это имел в виду. – Я тот, кто я есть. А в данный момент – я человек с кнутом в руке.
– Это точно, – кисло добавил Лейзетин. – А еще вы – неприятность для Гайзердзика.
– Как вы раньше были неприятностью для Аворниса, – ответил король. – Вы думаете, одно не имеет отношения к другому?
Принц Лейзетин именно так и думал. Почему бы ему было не делать то, что нравилось, не заботясь о последствиях? Чем быстрее мы получим плату, тем быстрее мы покинем вашу страну, – многозначительно сказал Грас, – и тем быстрее вы займетесь уборкой урожая.
Ярость залила лицо Лейзетина. Но это была бессильная ярость, потому что его воины были заперты внутри Гайзердзика. Они могли выдержать осаду, но не смогли вырваться. Если Грас захотел бы сжечь поля вокруг города, что бы они могли сделать с этим? Ничего, как понимал принц.
– Вы получите плату, – сказал Лейзетин. Затем он повернулся и гордо зашагал в сторону Гайзердзика. Переводчик Сверки зашагал за ним, копируя его ходьбу так же мастерски, как он передавал его интонацию.
– Он не любит вас, ваше величество. И уже не полюбит, – заметил Гирундо.
– Мне все равно, любит он меня или нет, – произнес Грас. – Я хочу, чтобы он принимал меня всерьез. Клянусь бородой Олора, он будет так делать с этого момента.
– О дорогой! – Голос генерала звучал как голос задыхающейся девушки. – Скажи мне, что ты… что это между нами серьезно.
Смеясь, король сделал вид, что собирается что-нибудь кинуть в него.
– Несчастный смутьян.
По поклону, который отвесил ему Гирундо, для генерала это была высшая похвала.
Но Грас перестал смеяться, когда он прочел письмо от короля Ланиуса. Зять передавал беспристрастно, как только мог, что произошло между Орталисом и Бубулкусом. Однако как бы беспристрастен он ни был, это не могло вернуть жизнь слуге. Наказание, которое Ланиус назначил Орталису, Грас посчитал заслуженным, но только отчасти.
Перечитав письмо Ланиуса несколько раз, король вздохнул. Да, Орталис был разозлен. Но ударить человека в приступе гнева и убить его – не одно и то же. «Что мне делать с ним?» Долгое время Грас думал, что с возрастом сын избавится от дурных черт характера, и не обращал внимания на его выходки. Безрезультатно. Затем он жестоко наказывал его, пытаясь выбить из него пороки. И опять ничего не вышло. Что осталось? Единственное, что он мог делать, – принимать Орталиса таким, каков он есть, и пытаться свести к минимуму причиняемый им вред.
Когда Грас занял аворнийский трон, он предполагал, что наследником ему будет Орталис, а Ланиус останется в тени, чтобы придать новым правителям некий аромат светскости. Для чего еще существует законный сын? Но он начал сомневаться в этом спустя какое-то время. Его зять оказался более способным, чем ожидалось, а Орталис… Орталис продолжал совершать поступки, последствия которых не всегда можно было легко замять.
