Ржавчина уставилась на своего хозяина большими зелеными глазами. Котозьяны были сообразительнее обычных кошек: они действительно понимали, когда к ним обращались по именам. А дохлая мышь могла бы соблазнить любую кошку, пусть даже очень умную. Ржавчина спрыгнула с окна и поспешила к королю.
Получив угощение, Ржавчина ухватила его задними лапами – пальцы на них заменяли им пальцы человеческих рук – и использовала когти передних лап и зубы, чтобы разорвать мышь и затем аккуратно съесть. Котозьян не царапался и не кусался, когда Ланиус поднял его и отнес в комнату, из которой он убежал.
– Ну вот, теперь все под присмотром, – радостно проговорил Бубулкус, как будто он поймал котозьяна, а не позволил ему убежать.
– Нет. – Ланиус покачал головой. – Это только один котозьян. А убежало двое. Если другой в ближайшее время не будет пойман, ты очень пожалеешь. Ты меня понял? – Он пытался придать голосу королевскую властность, но Бубулкус выглядел таким несчастным, что у Ланиуса это не очень-то получалось.
Король Грас пристально смотрел на неприветливые стены Нишеватца. Он все еще не располагал достоверными сведениями о том, что случилось с аворнийцами и черногорцами, которых он пытался по подземному ходу отправить в город. Принц Василко не хвастался пленниками со стен и не стрелял их головами из катапульт. Он не подавал ни единого знака, что знает об их попытке войти в Нишеватц. В известном смысле такая тишина была более зловещей, чем любое вопиющее действо, которое он мог бы предпринять. Что его люди сделали с его солдатами (а также с союзниками-черногорцами)? Или, того хуже, что они делали с ними?
Неизвестность терзала Граса. И все-таки он должен был продолжать. Пусть попытка провалилась, надо попробовать еще раз.
С переводчиком, охраной и принцем Всеволодом он приблизился к черногорской крепости. С моря долетал холодный, пропитанный солью ветер.
– Вот ваш законный правитель! – крикнул он и указал на Всеволода. Переводчик передал его речь гортанными чужими словами.
Лица, похожие на бледные точки, издали уставились на Граса с вершины грозной стены. То тут, то там солнце вспыхивало на железном шлеме или, возможно, на острие меча. Никто не ответил.
– Вот ваш законный принц! – снова закричал Грас. – Свергните неблагодарного, бессердечного сына, который украл его трон. Вы хотите, чтобы слуги Низвергнутого свободно расхаживали по вашей земле и угнетали вас? Вот что Василко уготовил вам.
Всеволод устремился вперед. Годы не ссутулили его плечи, он выглядел как настоящий правитель. Он обратился к воинам, стоявшим на стене, безусловно зная многих из них лично.
– Что он говорит? – спросил Грас у переводчика.
– Он говорит, что помилует их, если они выдадут ему Василко, – ответил черногорец. – Он говорит, что знает, как их одурачили. Он говорит, что даже не станет убивать Василко. Он говорит, что отправит его в ссылку в Аворнис, где он сможет осознать свою дурость.
– Хмм!
Об этом они с Всеволодом не договаривались. Зачем ему Василко, даже в Лабиринте? Но, наверное, Всеволод старается сделать все, что может. Хотя… «Откуда я знаю, что Василко – именно тот человек, которого поддерживает Низвергнутый? » – засомневался Грас и бросил внимательный взгляд на Всеволода. Он всегда доверял старому властителю Нишеватца. Зачем Всеволод призвал его в Черногорию, если не для борьбы с силами Низвергнутого? Зачем? «А что, если ответ таков: заманить меня в западню, из которой я не смогу выбраться? »
– Он призывает их открыть ворота, – сказал переводчик.
Король пропустил перед этим несколько фраз – всплеск подозрений вытеснил на мгновение все остальное из его головы. Чем старше он становится, тем сложнее кажется ему жизнь. Грас снова посмотрел на Всеволода. К тому времени, когда он достигнет его возраста, будет ли он в состоянии находить правильные пути или каждый раз выбор будет сопровождаться мучительными раздумьями? Переводчик добавил:
– Он говорит, что не причинит зла никому, если сейчас они перейдут на его сторону. Он также говорит, что вы, аворнийцы, тогда уйдете домой.
– Да, это правда.
Грас не видел смысла оставлять постоянный гарнизон в Нишеватце – это втянуло бы его в войну с другими черногорскими городами-государствами. Если он не ставит своей задачей покорение всего побережья, то захват маленького кусочка принесет слишком много хлопот. Всеволод еще раз обратился к своим соплеменникам. Переводчик пояснил:
– Он спрашивает, каков их ответ.
Черногорцы не заставили долго ждать своего правителя. Все как один, они вскинули луки и начали стрелять в него, Граса и сопровождающих их людей.
Тук – тук – тук! Стрелы ударялись об обитое металлом дерево. Звук стрелы, пронзившей человеческую плоть, прозвучал более мягко. Солдат охнул, пытаясь сдержать крик боли. Затем с воплем упал.
Аворнийские лучники бросились вперед, чтобы достойно ответить защитникам крепости. Грас сомневался, что они многих поразили, но, возможно, заставили противников пригнуть головы.
Не более чем через полминуты, показавшейся вечностью, стрелы черногорцев начали ударяться о землю позади Граса, а не попадать в щиты или человеческую плоть. Ему не было стыдно издать вздох облегчения. Он повернулся к Всеволоду и спросил:
– Вы в порядке?
Отдышавшись, низложенный властитель Нишеватца кивнул:
– Только сбилось дыхание. Я не так быстр, каким был когда-то, – он остановился, чтобы перевести дух. – Что вы теперь будете делать?
