– Где они, подснежники?
Кухнин показал на пригорок у самой кромки леса:
– Сходи туда.
– Там засека, где мы с тобой в прошлом году опенки резали?
– Засека, но ты в урман не лезь. Заблудишься.
– А грибы сейчас там есть?
– Какие тебе грибы в мае! Опята осенью растут… – Кухнин вздохнул. – Честное слово, Гаврош, ты меня заколебал. Стань человеком, нарви матери подснежников.
– А если их там нет?…
– Ты сходи, ради Бога, посмотри.
– Ладно, схожу, – наконец-то согласился Гаврила.
Участковый проводил взглядом побежавшего вприпрыжку непоседу, облегченно вздохнул и размашисто замахал косой. Выкосив добрую поляну, стал охапками укладывать скошенную траву в кузов мотороллера. Увлекшись работой, он совсем выпустил из вида сына. Настала пора ехать домой, а Гаврила будто в воду канул. Заволновавшись, Кухнин хотел было идти на поиски сорванца, но мальчишка вдруг выбежал из леса и, прижимая к груди охапку подснежников, со всех ног устремился к стоявшему у мотороллера отцу.
«Если запнется, расквасит сопатку до крови», – подумал участковый и громко крикнул:
– Гаврош, сбавь обороты!
Гаврила словно не услышал окрика. Задыхавшись, он подбежал к отцу и через силу выговорил:
– Папка… в лесу… мертвый солдат лежит.
– Ты зачем в лес совался?!
– Посмотреть… может, и в мае растут опенки.
– Я же русским языком тебе говорил, что эти грибы бывают только осенью!
– Теперь аномалии разные. Хотел проверить и… на солдата набрел.
– Что за солдат?
– Здоровенный, в камуфляжке… А пахнет от него дохлятиной.
– Пойдем, глянем на твоего солдата, – нахмуренно сказал Кухнин.
– Он больше твой, чем мой, – отбрил Гаврила.
Обидчиво насупившись, мальчишка положил охапку подснежников на копну травы в кузове мотороллера и молча зашагал впереди отца. Идя следом за сыном, Кухнин вскоре увидел автомобильный след, свернувший с проселка к опушке засеки. Молодая трава была вдавлена в мягкую от весенней влаги землю широкими колесами импортного внедорожника. У самой опушки автомобиль останавливался. На это указывали валявшаяся на утоптанной полянке пустая литровая бутылка из-под водки «Русский стандарт», сплющенный, похоже, подошвой ботинка пластмассовый стаканчик и скомканная пачка «Мальборо». На расстеленной газете «Сибирские вести» месячной давности лежали поклеванные птицами ломтики копченой колбасы вперемежку с кусками хлебного батона. В траве тут и там желтели фильтры искуренных сигарет.
– Видишь, какой пир здесь был? – все еще с обидой спросил мальчишка.
– Вижу, – хмуро сказал Кухнин.
– Теперь айда смотреть солдата…
…Ростом под два метра широкоплечий мужчина в камуфляжной форме и в зашнурованных ботинках десантника лежал лицом вниз на опушке леса. По неприкрытой черноволосой голове сновали туда-сюда рыжие муравьи. Судя по смердящему запаху, труп основательно взялся тлением.
– Фу, как противно воняет, – брезгливо сказал Гаврила.
Участковый положил ладонь на плечо сына и заговорил серьезно:
– Гаврош, поручаю тебе оперативное задание. Беги сейчас домой. В телефонном справочнике найди номер районного прокурора и позвони ему. Скажи, что на опушке Тришкиной засеки обнаружен труп. Пусть срочно приедет сюда со следственной группой.
– А как следователи найдут тебя?
– Прокурор Бирюков знает Тришкину засеку.
– А если не знает?…
– Не морочь себе мозги. Выполняй, что приказано.
– Есть выполнять приказ! – отчеканил мальчишка и во весь опор стриганул к автотрассе.
– Здорово не гони, запалишься! – крикнул вдогонку Кухнин.
Гаврила в ответ махнул рукой, дескать, без тебя соображу.
Проводив сына взглядом, участковый присел на корточки и, превозмогая зловонный запах тлена, внимательно стал осматривать рослую фигуру. На спине трупа, под левой лопаткой, бурым расплывшимся пятном запеклась кровь, пропитавшая камуфляжную ткань. Другой бурый потек крови запекся между правым ухом и виском, куда обычно стреляют киллеры, чтобы наверняка добить жертву контрольным выстрелом. Из правого, надорванного внизу кармана куртки торчал уголок картонного переплета какой-то
